Я познаю мир. Философия

Но и внешнее пространство в фаустовской культуре — это не площадь города и не сам маленький город-полис, это — бесконечные просторы мира, распахнувшиеся перед человеком («открылась бездна, звезд полна»); это и бесконечное прошлое позади нас. У западного человека обостренное чувство истории, у него развита культура мемуаров, воспоминаний о прошлом и ожиданий будущего. А у греков даже кладбищ в нашем понимании не было.

Течение гомеровского стиха, пишет Шпенглер, — это легкое дрожание листа под полуденным солнцем, это ритм материи. А западная поэзия, начиная со скандинавских саг и кончая современными экспрессионистами, создает скрытое напряжение в пустом, безграничном пространстве, это далекие ночные грозы над высочайшими вершинами. В ней чувствуется бесконечное одиночество как отечество фаустовской души.

У Аполлона нет «души». Над Олимпом царит вечный свет ясного южного дня. Л Вял галла (скандинавская и древнегерманская потусторонняя сказочная страна, куда попадают героя после смерти) лишена света; в ной предчувствуется та глубокая полночь, которая окружает погруженного в размышления Фауста, которая наполняет гравюры Рембрандта, в которой теряются звуковые краски Бетховена.

Только у европейцев появляется чувство покинутости. Античный человек (политическое животное, по выражению Аристотеля), чья жизнь достигала своей высшей точки в дневное время, среди общества, на площади, — никогда не знал этого чувства.

А европейский человек никогда не мог от него освободиться. В атом отличие Сократа от Руссо. Светотень Рембрандта, означающая безграничную потерянность души среди мирового пространства, имела своих первых предвозвестников в жутких коричневых и серых тонах Валгаллы.

Никакого единого человечества нет, есть совершенно разные культуры, совершенно разные типы восприятия мира. Греки жили в другом мире, не похожем на наш европейский, и их мир давно исчез. Мы можем только приблизительно восстановить его, но в сути своей он всегда останется для нас загадкой.

Поэтому Шпенглер считает невозможным говорить о какой-то единой истории или движении человечества к единой цели.

МАГИЧЕСКАЯ ДУША

В отличие от фаустовского чистого пространства и от античного тела, в византийско-арабской культуре главным элементом является Пещера, пространство пещеры. Это особое, магическое, « заколдованное» пространство. В странном и замкнутом мире, построенном магической душой, постоянно идет борьба света и тьмы, добра и зла, Бога и Сатаны.

Эта душа наиболее ярко проявилась в эпоху возникновения христианства. Мир магического человека похож на сказку. Дьявол и злые духи угрожают человеку, ангелы и феи защищают его. Существуют амулеты и талисманы, таинственные города, постройки и существа, тайные сочетания букв, печать Соломона и Камень Мудрости. И на все это изливается мерцающий свет пещеры, который в любой миг может быть поглощен ночью.

Тому, кому это смешение образов покажется причудливым, Шпенглер советует вспомнить, что именно в таком мире жил Христос, чье учение может быть понято лишь отсюда.

В Библии перед нами предстают хрустальный дворец Бога, горы из драгоценных камней я темница для непокорных звезд. Когда эта эпоха великих фантастических видений прошла, возникла поэзия легенд и многочисленные религиозные романы. Подобное восприятие непосильно для фаустовского человека, который хотя и хотел бы стать истинным христианином, но с грустью должен признать, что тот сказочный мир Пещеры, в котором возникло раннее христианство, может быть понят и пережит только набожным мусульманином.

Не только мировое пространство магической души, но и мировое время, по Шпенглеру, имеет форму пещеры. Из этого вытекает глубокая, истинная убежденность магической души в том, что «всему свое время» — от пришествия Искупителя, час которого записан в древних книгах, до самых пустяковых будничных дел. Перед лицом этой убежденности бессмысленной и непонятной кажется постоянная спешка западного человека, которому вечно не хватает времени.

Для магического человека все записано в звездной книге, и по ходу планет можно заключить о ходе вещей. Античный человек «спрашивал у оракула об облике, о «как?» грядущих вещей, а вечный вопрос магического человека — «когда?». Отсюда и учение о конце мира, и великое потрясение, вызванное смертью Христа. Чувство пещеры требует обозримой истории» с началом и концом мира, которые одновременно суть начало и конец человечества.

Очень многое из современной христианской религиозности, из религиозного понимания мира выросло из этих прекрасных и пугающих сказок магического человека. Магическая душа создала свою особенную и неповторимую культуру, которая в большей своей части для нас уже загадочна и непонятна.

ЗАКАТ ЕВРОПЫ