Я познаю мир. Загадки истории

Дальновидный Стилихон понимал, что, несмотря на победу, положение империи крайне ненадежно, она истощена и армия ее слаба как никогда. Лишь поэтому он решил заключить союз с побежденным, однако все еще сильным Аларихом, который опять собирал войска. И тут обрушилось новое бедствие. Теснимые гуннами, в Италию вторглись северогерманские племена. Полчища их были огромны. Стилихону же удалось собрать армию всего лишь в тридцать тысяч человек. Но и с этими силами талантливый полководец разогнал неорганизованные войска варваров.

Однако, несмотря на заслуги Стилихона перед Римом, несмотря на его преданность Риму, советники императора и бездарные патриции ненавидели и плели вокруг него нескончаемые интриги. Дело в том, что по своему происхождению Флавий Стилихон был вандалом. Вынужденный союз с Аларихом, который мог если не спасти, то хотя бы отодвинуть на время падение Рима, ставился в вину Стилихону. Его обвиняли в измене, нашептывали императору, что Стилихон хочет его свергнуть. В конце концов ничтожный Гонорий прислушался к наветам завистников и приказал убить лучшего полководца империи.

Так погиб Флавий Стилихон, единственный из вандалов, заслуживший признание потомков.

Тайна могил покорителей Рима

Вряд ли найдется человек, который в детстве не любил играть в прятки. А все потому, что это, наверное, самая древняя игра в мире. Игра в прятки, оказывается, имела смысл и для могущественных владык, никого не боявшихся при жизни. Они старались спрятаться так, чтобы никто не мог потревожить их вечный сон. И после смерти делали они это, надо сказать, отлично. Так, что и по сей день никто не может их отыскать.

Кого же боялись всесильные вожди? Конечно же, бесцеремонных охотников за сокровищами, которых хватало во все времена. Жадные до добычи при жизни, властелины мира и после смерти старались унести с собой в могилу побольше золота.

Сколько таких могил на Земле, кто знает? Давайте и мы с вами коснемся тайн двух легендарных могил, несметные богатства которых до сих пор не дают покоя кладоискателям.

Итак, смерть Флавия Стилихона развязала руки Алариху. К тому же на его сторону перешли тридцать тысяч солдат-варваров из римской армии, возмущенных гнусной расправой над своим полководцем. Аларих возобновил войну, его войска снова вторглись в Италию, но на этот раз их некому было остановить. Вскоре готы Алариха оказались у стен Рима.

В тогдашнем Риме насчитывалось более сорока пяти тысяч жилых домов, около двух тысяч прекрасных дворцов и храмов. Увидев великолепные здания, лохматые дикие готы представляли себе несметные сокровища, которые должны были в них храниться.

Аларих захватил гавань Остию с хлебными запасами, и началась долгая осада. Вскоре миллионное римское население познало голод, к нему добавилась эпидемия чумы. Люди умирали тысячами. Отчаяние правило городом. Во всем видели римляне мрачные предзнаменования. Вспомнили легенду о том, как основателю Рима древнему Ромулу явилось двенадцать коршунов в знак того, что основанный им город простоит двенадцать веков, подсчитали, и оказалось, что истекал двенадцатый век существования Рима. Уныние охватило осажденных римлян. Помощи ждать было неоткуда.

Тогда сенаторы отправились к Алариху на переговоры. Вождь готов затребовал небывалый выкуп: всех рабов-варваров и все имеющееся в городе золото и серебро. «Что же ты оставляешь нам?» — спросили изумленные послы. «Жизнь», — коротко ответил Аларих.

Послы попытались урезонить непреклонного гота, сославшись на многочисленность римских защитников.

«Что ж, — насмешливо сказал Аларих, — тем лучше. Чем гуще трава, тем легче косить».

Римлянам ничего не оставалось, как заплатить унизительный выкуп. Аларих получил две тысячи килограммов золота, десять тысяч килограммов серебра, четыре тысячи шелковых туник, три тысячи шерстяных тог, окрашенных в пурпур, для своих лучших воинов. А еще в придачу три тысячи фунтов заморского перца — очень дорогой в то время и любимой готами приправы. Для того чтобы собрать такое богатство, пришлось переплавить множество золотых и серебряных статуй, в том числе и скульптуру, изображавшую военную доблесть. Да, от римской доблести не осталось и следа…

Но никакие уступки не могли спасти Рим.