Я прекрасна!

Ладно, к черту его, он сам виноват. Или все же я? Как-то утром я попыталась извиниться перед Брэдфордом. Но когда он спросил: «За что?» — я поняла, что не знаю. Я не могу просить прощения за то, что у меня есть важная работа и бывший муж. Хотя мне очень досадно, что важная работа и бывшая жена есть у Брэдфорда.

После школы я помогаю Дилану приготовить домашнее задание, а потом мы идем в закусочную. Проглотив гамбургер и сыр, он отправляется к автоматам с видеоиграми. На домашнем компьютере у него почти такие же, но ему почему-то гораздо интереснее играть, бросив в автомат монету в двадцать пять центов.

Вернувшись домой, мы смотрим программу о созвездиях по каналу «Дискавери», и Дилан засыпает у меня на коленях. Почему бы нам просто не выйти на улицу и не посмотреть на звезды? Может быть, завтра вечером я вынесу одеяла, мы позовем Брэдфорда и отыщем в небе Большую Медведицу…

Я с трудом перетаскиваю сына в кровать и включаю ночник с картинками из «Гарри Поттера». Такие же на его пижаме и простынях.

Сама я не собираюсь спать и отправляюсь на кухню, чтобы просмотреть гору скопившихся журналов «Нью-йоркер». Но почему-то сегодня даже комиксы Роза Часта не поднимают мне настроение. Я то и дело смотрю на часы. Брэдфорд приходит домой после одиннадцати. Вижу, что он очень устал.

— Поешь что-нибудь? — спрашиваю я, надеясь вернуть наши отношения в прежнее русло.

— Нет, спасибо, я перекусил в офисе, — говорит он. — У меня был длинный день.

— Я заметила. — Надеюсь, что в моем тоне больше сочувствия, чем раздражения.

Брэдфорд снимает пиджак и вешает его на спинку стула. Галстук свободно болтается на шее — это для него необычно, — а белая немнущаяся рубашка «Брукс бразерс» вся в складках.

— У меня новости, — говорит он. — Ты только не расстраивайся. В субботу я улетаю в Гонконг.

— В Гонконг?

— Это деловая поездка. В тамошнем филиале компании важные преобразования.

— На сколько ты едешь? — спрашиваю я, кусая губы. Конечно, лететь туда очень долго, но, я надеюсь, пребывание там будет недолгим.

— На три месяца, — тихо отвечает Брэдфорд. Я сажусь и смотрю в открытый «Нью-йоркер».

Буквы расплываются у меня перед глазами. Я не стану напоминать Брэдфорду, что купила билеты на «Мадам Баттерфляй» на следующую неделю. В любом случае это был плохой выбор. По-моему, как раз в этой опере главную героиню бросает любовник, и она убивает себя.

— Три месяца — это большой срок, — осторожно замечаю я. Я не буду сейчас вспоминать о Джеймсе, просто не буду, и все. И не стану проводить аналогий: все мужчины оставляют меня и уезжают во всякие экзотические места.

— Это бизнес. Хороший шанс для меня. Я довольно долго думал над этим.

— Правда? Ты никогда не упоминал про Гонконг.

— Уже несколько недель мы обсуждаем это на работе, — говорит он, засовывая руки в карманы. — Сначала я отказался. Но потом решил, что, если мы побудем некоторое время порознь, это может пойти нам на пользу.

— Или навредить.

— Я ни в коем случае не рассматриваю это как расставание, — продолжает он.

Я тоже не думала об этом. Пока до меня не дошел смысл его слов.

Замираю на месте. Может быть, если не двигаться, моя картина мира не перевернется вверх ногами.

— Мы всего лишь немного повздорили из-за какой-то глупости, — мягко говорю я. — У многих так бывает. И это не значит, что ты должен скрываться от меня в Гонконге.

Брэдфорд подходит и кладет руки мне на плечи.

— Я не убегаю. И не собираюсь скрываться. — Он пытается улыбнуться. — Гонконг — не Патагония.

— Это почему?

Он убирает руки и вздыхает:

— Сара, пожалуйста, мы снова вернулись к тому, с чего начали. Тебе придется научиться доверять мне.

— Я не почувствовала особого доверия ко мне, когда ты выражал недовольство по поводу Джеймса и Керка, — говорю я, но потом понимаю, что мы снова начинаем прежний спор. Поэтому, смягчившись, добавляю: — Я по-прежнему люблю тебя.

Брэдфорд ничего не отвечает, только нежно целует меня. И когда поцелуй повторяется, я готова раствориться в нем, в его объятиях. Чувствую, как все преграды между нами тают. Брэдфорд лихорадочно расстегивает мне блузку и начинает целовать в шею. Я оказываюсь прижата к кухонному столу… Конечно, это не алюминиевая раковина и мы не на высоте тридцать тысяч футов, но все равно мне очень нравится.

Глава тринадцатая

— Значит, ты занималась с Брэдфордом любовью после того, как он сообщил тебе об отъезде? — удивляется Берни.

Воскресное утро. Я сижу у нее в комнате, и с потолка на меня смотрит солнце.

— После того как он сказал мне, что уезжает в Гонконг, — уточняю я.

— Ты думаешь, он вернется? — спрашивает Берни, автоматически складывая крошечные детские футболки. — Я так поняла, он уехал не навсегда. А как вы расстались?