Я, президент и чемпион мира

Государственный телерадиовещатель был именно той желанной компанией, где удовлетворялись амбиции любого человека. Известные и знакомые по телеканалам лица, медленно дефилируя, прогуливались по коридорам телевидения, смотрели на новобранцев свысока и как бы вторили вслед:

– Это место занято, пока наше время, которое продлится долго, очень долго…

До государственного телевидения я уже прошла школу двух частных компаний «Ибервизии» и «Тамариони». На «Ибервизии» вела развлекательно-познавательную передачу, а на «Тамариони» аналитическую программу на русском языке, которая в то время пользовалась большой популярностью. Моим напарником был Зураб Двали. Именно с ним мы еженедельно проходили по острому лезвию ножа, так как наши объективные сюжеты вызывали раздражение то у «Мхедриони», то у какого-либо высокопоставленного лица от власти. Сначала нас пытались купить, потом шантажировать, а затем и вовсе убрать. А мы не продавались, и всё…

По натуре необыкновенно теплый, но имеющий волевой характер, Зура после каждого неприятного события успокаивал меня: «Не боись, Морошкина, всех не перебьют», или «Нас мало, но мы в тельняшках». Позднее Зура стал моим другом на всю жизнь и человеком, разделяющим все мои жизненные невзгоды. Частные телекомпании «дышали на ладан», а меня с детства больше привлекала аура «аквариума» (из-за обилия стёкол, так называют здание телевидения. – Л.М.). В моем представлении у этого заведения имелся свой характерный запах, лицо и цвет, разумеется, обязательно светлый.

Каждый четверг с четвертого по восьмой класс я вела молодежную передачу «Изучаем русский язык». Автором и ведущим передачи была наша соседка, близкий друг бабушки и мамы известный теледиктор Ирина Матиашвили. Тётя Ирина хорошо знала о моих лингвистических наклонностях и поэтому настойчиво попросила бабушку привести меня на телевидение. Так я на долгие годы осталась на экране. Я и сегодня помню неповторимый вкус творога и сметаны в столовой телевидения. А может, тогда мне все казалось необыкновенным, чистым, белым и сладким?

Короче говоря, твердо решив «захватить» эфир на первом канале, я во всеоружии направилась прямо в отделение информационной службы.

1994 год… Одна за другой закрываются частные телекомпании, хаос, мрак, длинные очереди за хлебом, холод, безысходность и дома, и на улице. Люди, похожие на призраков, словно питающиеся кровью собрата, теряют самое главное – НАДЕЖДУ! Повсюду боль, стоны и плач. Почти в каждом подъезде крышки от гробов, предупреждающие о беде. Новые кладбища, как грибы после дождя, выросшие в самом центре города, напоминают о потерях… Ушли в вечность борцы за свободу, вчерашние «мальчишки-сорванцы»: Ладо, Ремка, Вахо, Ираклий… и кто сосчитает, сколько еще ребят нашего поколения, ставших жертвами «игры в патриотов».

Несмотря ни на что, жизнь медленно и лениво, как бы нехотя, двигалась вперед.

Институт я окончила с красным дипломом и по настойчивой просьбе матери училась в аспирантуре. Но мы нуждались в ежедневном доходе, а я, вдобавок, в перспективной работе. Модные в то время кооперативы и разные акционерные общества меня не привлекали, поэтому я решила попытать удачу в любимой и знакомой с детства организации. Моя старшая подруга Лия Бурчуладзе была редактором «Моамбе». Лия – одна из тех редких грузинских женщин, которые, несмотря на трудности жизни, всегда хорошо выглядят, при любых обстоятельствах настроены оптимистично и абсолютно на каждую тему имеют свое компетентное мнение. Она, как хороший коньяк: крепнет с возрастом и растёт в цене.

– Мартышка (так она меня ласково называла), будет неплохо, если тебя увидит Мамука, – в один прекрасный день заявила мне Лия.

– Какой Мамука? – спросила я.

– Как какой? Арешидзе, директор информационной службы.

– Ведущий передачи «Добрый вечер»? Лия, ты что – прикалываешься? Кто меня примет без протекции? Не знаешь, что там творится?

– А вот это уже не твое дело, завтра оденься посолиднее и приходи, я устрою встречу, а остальное – за тобой. – Лия была строгой и непоколебимой.

На следующий день она с пропуском в руке ждала меня в фойе телевидения и давала мне последние наставления:

– Слова не растягивай, не выделывайся, и еще – сейчас же вынь жевательную резинку изо рта!

Я беспрекословно повиновалась приказу «старшины» Бурчуладзе.

Мамука оказался милым человеком, от него веяло доброжелательностью.

– Очень приятно, сказал он, – Лия мне уже говорила о вас. Сейчас вы немного поправились, или это ваш обычный вес? – Вопрос был настолько шокирующим, что я с трудом выдавила звук. Мамука понял причину моего смятения. Нет, вы не так меня поняли, вы прекрасно выглядите, дело в том, что экран добавляет лишних килограммов восемь, поэтому я и спросил.

– Знаю, – пробормотала я, – у меня есть опыт работы на телевидении. Кстати, я вешу 56 кило при росте 172 сантиметра.

– Ладно, забудь, а ну-ка прочитай этот текст, – сказал Мамука, перешедший сразу на «ты», и протянул мне какие-то каракули.

– Что я здесь разберу? – Я не смогла спрятать свое недовольство.