Я, президент и чемпион мира

Юбилейный вечер попеременно вели два гениальных российских актера — Ширвиндт и Гафт. Роли, сыгранные ими, навсегда запечатлелись в памяти советского и постсоветского зрителя. Несравненный юмор, прозорливость и остроумие были их фирменными знаками. На сцене с поздравлениями и воспоминаниями прикольных историй сменяли друг друга представители российской театральной и эстрадной элиты. Манана, Чола, я и Тинатин смеялись до слез. Правда, маленькая Тинатин многого не понимала, но, глядя на нас, веселилась не меньше нашего, время от времени указывала пальцем в сторону сцены и на ломаном русском громко повторяла: «Это мой дедушка!» И вот настал кульминационный момент вечера. Ширвиндт пригласил на сцену жен, детей и внуков Михаила Козакова, и в театральном зале остались практически только я и Чола. История Мишиных многократных женитьб удивила бы и самого иранского шаха.

— Мои все-таки самые красивые! — гордо сказал Чола, указав на сцену, и это было абсолютной истиной!

— Мананкина подруга? Лали? Очень приятно, — пожал мне руку спустившийся со сцены маэстро. — Будем дружить!

Банкет больше походил на передачу «Вокруг смеха». Обессиленная от эмоций, я жалела только об одном — было бы неплохо устраивать такие же вечера и в Тбилиси, ведь мы носители этой общей культуры. Столько лет жили вместе, и из-за одного-двух бездарных политиков не стоит терять общие православные корни. Решено! Во что бы то ни стало я должна пригласить Михаила Козакова в Тбилиси, чтобы и грузин сделать участниками этого безмерного наслаждения любовью и гармонией!

«Вестник»

Несмотря на то что грузинские курорты и вправду принадлежат Грузии, а не, скажем, Монако, они удивляют отдыхающих европейскими ценами. Например, цены в Бакуриани и в Альпах значительно отличаются друг от друга в пользу Альп. Бесконечное сопрано скучающих мамаш отобьет охоту к отдыху у кого угодно. А количество выкуренных сигарет и выпитого кофе юными леди вывело бы из строя внушительную часть разведчиков Маньчжурии и закаленных в бою ниндзей.

— Гиуна, дедико (мамочка — Л.М.), выходи из бассейна, выходи, сынок. Слушай, иди — говорю! Оглох, что ли, вах!

— Ладно, ну, дее, еще чуть-чуть… Прошу, еще чуток…

— Выходи, а то я сейчас же позвоню твоему отцу!

— Гванца, не заплывай за 25-метровую отметку, слышишь, не заходи — говорю, надень очки, зачеши волосы, закрой рот.

— Ника, не играй с собакой, укусит, о-о-о, не можешь понять с первого раза? Хочешь сорок уколов в живот, да?

— Резико, генацвале, время обедать, что тебе взять? Что? Не слышу! Только творога и сметаны тебе не хватит! Съешь котлету или не увидишь санки, как своих ушей, вай!

— Бидзина, приезжай, а то Гивико совсем меня не слушается! Ладно, меня сюда сбагрил, а сам там гуляешь, да? И денег больше нет, Бидзина, слышишь, не своди меня с ума!

— Да, мама, алло, да, не простынут, да, две пары рейтуз и шапка надеты, сегодня ел макароны и телятину, да, мам, да, и медом кормлю, и мацони (кисло-молочный продукт. — Л.М.), ну конечно, подогреваю…

Многоголосый хор мамаш превращался в эхо в фойе гостиницы и, как бумеранг, возвращался с такой силой, что совсем неудивительно, что отцы, как правило, отправляли шоферов за своим дорогим семейством или без проблем доверяли взлелеянных, избалованных представителей новых поколений своим женам, которые совсем недавно научились водить автомобиль.

Из-за того, что всем было хорошо известно мое «теплое» отношение к грузинским курортам, маленького Георгия я провожала только до места назначения, а дальше за ним ухаживали заботливые родители Мишико.

Зазвонил мобильный телефон, и по ту сторону провода я услышала голос Зазы Шенгелия.

— Лап, ты где?

— В Бакуриани, кто говорит?

— Заза Шенгелия, ты мне срочно нужна, ведь знаешь, на Первом канале реорганизация, я должен тебе кое-что предложить.

— О'кей, завтра утром приеду, — сказала я и, сильно заинтригованная, не спала всю ночь.

На следующий день я была в комфортном кабинете шефа Первого канала.

— Короче, так, я и Марк Александрович поразмышляли и решили, чтобы ты вела «Вестник». Между прочим, эта идея понравилась и Нугзару Попхадзе, — говорил Заза.

Мои сестры, Нино и Софья, были соседями господина Нугзара, весьма влиятельного медиамагната, а Софья — даже свидетельницей на свадьбе его дочки — Натии, поэтому я не удивилась протекции господина Попхадзе. Нет, вру — все-таки удивилась! Ну кто сегодня замолвит за тебя словечко по собственной инициативе?

— Заза, знаешь, сколько времени я не говорила на эфирном русском? После «Тамариони».

— Ладно, для тебя это не проблема, чуток поупражняйся, и все. Короче, завтра ты — в эфире.

— Завтра? — спросила я и поняла, что меня ждала очередная лингвистическая трансформация.

Господин Марк был одним из первых телевизионщиков, соответственно, у него был огромный опыт и здоровая амбиция знания своего дела. Работать с ним решался не каждый. Новоиспеченные ведущие долго не удерживались с довольно жестким и требовательным руководителем. Набор уловок Александровича не знал предела.