Я, презирая смерть, шагал вперёд, или Сесть я готов на трон. Пародии на стихи Михаила Гундарина. Часть II

Владимир Буев

Вариант 1

КАЛИФ-НА-ЧАС

Бывает, жизнь даёт поблажку

Иль редкий шанс не в каталажку,

А к власть имущим, словно гость,

Попасть не так, как в горло кость.

Ужели это птица счастья?

Ведь кажется, что ты по масти

Стал олигархам и верхам,

Что сам не быдло и не хам.

Всё в золоте, я в белом фраке

Сверкаю в зыбком полумраке.

Со мной, как с равным, говорят,

Прислушиваются и чтят.

………………………………

И вот я полубог. Да нет же!

Я полный бог, с небес сошедший.

Я полон ядов и измен.

Блещу я, как ацетилен.

Но – бац! – и жизнь опять бросает.

Не жизнь, а челядь выгоняет

Туда, где пахнет лишь смолой

Да привокзальною… иглой.

Вариант 2

Ты Богом был, к чему спускаться

Ступенькой ниже и мараться

Об это «полу-»? Богом будь,

Уж если прежде смел дерзнуть.

Коль кость твоё ласкает слово,

Ты всунул слово стопудово

Артерий глубже. Глубже вен.

Там не живёт ацетилен.

Уверен, слово кровью было

Залито, коль ходы прорыло

В (слоновью) кость, чтоб стать ковром.

Шло, значит, слово напролом.

Стремясь к костям претенциозно,

Артериальной и венозной

Омылось кровью слово то.

И слово не одно, а сто!

Так, значит, Бог? Договориться

Смогли мы? Буду я стремиться

Не уголёк помочь раздуть,

А керосин в огонь плеснуть.

Подражание двум великим поэтам

Михаил Гундарин

ПОДРАЖАНИЕ КИПЛИНГУ

С чёрного хода идёшь в подъезд,

Чёрную речь наматывать на

Выезд, отъезд, переезд,

Решетчатый пуп окна.

Правила здешних мест –

Водка, война, весна.

Здесь я так долго сползал в бетон

Краской с пустой стены,

Которая, как картон,

Резала мои сны,

Выклеивая закон

Водки, войны, весны.

Снова коснуться грязных перил

Счастлив дурак вдвойне.

Во-первых, всё вышло, как он говорил,

Матери и жене,

А во-вторых – он так отомстил

Водке, войне, весне.

Значит, адьё словам ни о чём,

Оставшимся от одной

Вечности, что к плечу плечом

Молчала в ту ночь со мной,

Зная, кому протекать ручьём

Водкой, войной, весной.

Чёрный, развязывайся, кошель,

Я сегодня верну,

Стрелы, летевшие точно в цель,

Монеты, что шли ко дну,

Осени тяжкую акварель,

Водку, войну, весну.

Владимир Буев

ПОДРАЖАНИЕ ДВУМ ВЕЛИКИМ ПОЭТАМ

Выходов два у подъезда есть,

Впрочем, и входов не менее двух.

Выбрать какой, чтоб пролезть

Домой, поможет мне слух.

Хулиганьё в подъезде – жесть.

Круто, что я не глух!

Я ошибался парочку раз

Бац! – по стене сползал.

Хамьё норовило в глаз

Вдарить, чтоб наповал

(Молча без лишних фраз).

Я же сползал и вставал.

Водка, война кружили меня

Осенью, летом, зимой, весной.

Уверил себя я, что это фигня,

И слух обострил свой.

Теперь в подъезд вхожу, оценя,

Столкнусь ли там с войной.

Чей же подъезд, забыл я давно:

Он твой или, может быть, мой?

Подъезд, в котором лакают вино

И водку, где пахнет враждой.

Где вонь от мочи и «добра» полно.

…Но я теперь не глухой!

Думают хамы: к тебе хожу,

Красавица, по ночам.

Я вспомнил, но им ни за что не скажу

(Не поверят своим ушам

Рáвно, как моему скулежу),

Что подъезд нам с тобой единый дан.

Когда стопу к стопе приставишь…

Михаил Гундарин

МЫШИНЫЙ КОРОЛЬ

В конце концов, кто нас приметил?

Кто оказался в нашей власти,

кто помещался за портьерой,

изображая мелкоскоп?

Никто-никто. И в самом деле,

как глаз к пейзажу непричастен,

так я не поддаюсь размерам

и обитаю между стоп

(пойми как хочешь эту фразу).

Мы склонны жить в режиме Морзе

между нажатием на кнопку

и попаданием в эфир.

Здесь можно быть каким угодно,

но должно слыть крутым и борзым,

хотя другого и не стоит

завёрнутый в бумажку мир.

Отнюдь не гениям балета

и не героям распродажи

живётся в нашем королевстве

что называется, на ять,

а тем, кто верит в гороскопы

и знать не знает прочей лажи,

хотя Законы Уменьшенья

необходимо всё же знать.

Они просты как корка сыра:

умело пользуйся масштабом

при отправленье важных грузов

и прочих неотложных дел;

когда тебя загонят в угол,

останься маленьким и слабым;

а если выгонят из дома,

скажи, что этого хотел.

Да и вообще, согласно Канту,

миры подобны коркам хлеба,

проглотишь первую и сразу

перемещайся за второй.

Вселенная прокормит многих,

ибо на то она и небо,

но нету смысла расставаться

с благоустроенной норой

до наступления сезона

охоты на античастицы,

до установки аппарата,

что производит нашу смерть.

Тогда – взлетай! Взлетай высОко,

напоминая о синице,

которая хотела – море,

а подожгла всего лишь твердь.

Владимир Буев

Когда стопу к стопе приставишь,

вот ровно там я обитаю.

А если за портьеру спрячусь,

то ровно там мне и каюк.

Под мелкоскопом я артачусь,

по телескопу я страдаю.

Все думают, что я ребячусь,

а я публично сделал пук

(пойми как хочешь эту фразу).

Все попадают (в жажде рая,

где мысли страждущих витают)

нет, не в эфир, а прямо в ад.

Людей здесь скромность украшает,

не то получишь нагоняя,

а муки возведут в квадрат,

затем опять, опять стократ.

Вергилий там устами Данте

про лажу и про распродажу,

про королей и про поэтов

не то, что будет намекать,

а зримо, грубо и весомо

топорно нам о том расскажет,

хотя Законы Уменьшенья

необходимо всё же знать.

Чего бы ни случилось с сыром,

и что с тобой бы ни случилось,

считай событием всемирным