Я прячусь от ветра

— Хорошо. Королевский указ вам не указ. Что же тогда имеет значение? Мы не собираемся уходить с этих земель. Нам просто некуда возвращаться, а это, ты должен понимать, что-то да значит.

На мгновение скосив глаза на меня, старик перевел взгляд на пасмурное небо.

— Это наследная земля. По крови. Так что значение имеет только воля ее милости.

— А если ее милость умрет?

— Не знаю. Такого не бывало, чтобы в роду не оставалось никого, — тихо, с затаенным страхом ответил староста. Подумав, он все же добавил. — Сперва, наверное, ничего не случится. Потом настанет середина лета. Все выйдет из под контроля, и мы все умрем. Скорее всего, граница потеряет силу. Тогда вымрет соседнее княжество. Может, дотянется до столицы.

Меня пробрала легкая дрожь от интонация, появившихся в голосе старика. Словно холодный ветер забрался под одежду и щипал кожу. Мужчина помолчал, а затем другим, совсем будничным тоном добавил:

— А может, нет. Может, ничего не будет. Погорюем и забудем, как звали, — но даже мне сейчас с трудом верилось в такой вариант. — Все же вам лучше примириться с ее милостью.

— Я бы, может, и рад, да только она прячется от меня по норам, не показываясь на глаза.

— Миледи хоть и еще очень молода, но умом не обделена. Если прячется — значит причина есть. И судя по вашим вопросам, неспроста за свою жизнь опасается.

— Да не собираюсь я ее убивать! Мне от живой куда больше пользы.

— Ну так убедите ее, что от вас тоже есть польза. Хозяйка о людях печется.

— Так я за этим и приехал. Помощь нужна?

Брови старосты уползли куда-то вверх к седым волосам, отражая всю степень веры к моим словам.

— Ну?

— В трех домах крыша протекает, в одном почти провалилась. Палку подставили, но нехорошо.

— Почему сами не делаете?

— Некому. Некогда. У каждого своей беды хватает, а сил почти нет. Крыши совсем разбирать нужно.

— Что еще?

— Печь по той улице повалилась. Печник есть у нас. Только старый. Он бы подсказал да научил. А сам не сможет. Ноги едва ходят.

— Поля вокруг деревни? Колодцы? Что еще надо?

— Поля ее милость еще не велела трогать. Мы ниже Долинки. Кое-где еще снег. Рано.

— Ладно, пока на этом остановимся. Вижу, не доверяешь ты мне. Завтра людей пришлю с инструментом и руками, покажешь, что делать. Только найди, где их приютить.

— Людей не будете созывать?

— А зачем? И без того все ясно.

Старик кивнул, все так же задумчиво рассматривая небо. Я уже был в седле, когда старик вдруг перевел взгляд на меня и четко, с каким-то внутренним торжеством произнес:

— Прямой вам дороги.

— Прямой вам дороги.

— Благодарю. Мы еще немного осмотрим деревню, а потом уже двинемся в путь.

Староста только кивнул, глядя на меня прищуренным, каким-то недобрым взглядом.

Что ж, потребуется немало времени, чтобы эти люди привыкли к новой действительности.

Примерно часа два нам понадобилось, чтобы объехать поселение, осмотреть колодцы и подворья. Здесь был свой постоялый двор, мастерские, небольшой рынок. Людей, кажется, тоже было достаточно, чтобы поддержать деревню. Правда, мужчин мы почти не видели, таких, которые полны были бы сил и жизни. В основном женщины и дети. И все с печатью тревоги и недоверия поглядывали на нас.

— Думаю, мы все посмотрели, что можно, — фыркнул Кастан, морщась от недружелюбных взглядов в спину.

— Да, пора возвращаться. У меня еще разговор с одной выдумщицей.

— Так вы вчера так и не поговорили? Я думал, ты ее дожидаться остался.

— Остался. Но как-то беседы не сложилось, — не желая, чтобы друг хоть примерно догадался, чем окончился вечер, показательно рассматривал лес за окраиной деревни. Отчего-то мне показалось, что деревья словно стеклянные, так неподвижно и ровно стояли стволы. Тряхнув головой, отгоняя неприятные мысли, тронул бока Слюды. День перевалил за середину, впереди еще кусок дороги и дела в поместье.

Фигуру у ворот я заметил сразу. Думал, что староста пришел проверить, все ли мы уберемся из его деревни сегодня, однако ошибся. Было видно, что старик с трудом сдерживает недовольство, когда скрипучий голос произнес:

— Вам лучше остаться.

— Отчего-то мне кажется, что вас все же больше обрадует наш отъезд, — я не смог удержаться от едкого ответа.

— Меня обрадует. Особенно сегодня. Однако ее милость пожелала, чтобы вы пережили этот день, а мы научены не оспаривать ее решений, насколько абсурдными они бы нам не казались.

— Баронесса передала приказ нас задержать? — словно почуяв в воздухе добычу, я резко поднял голову, втягивая носом воздух. Что-то постороннее все же присутствовало вокруг, но не думаю, что сумел бы поймать запах миледи, будь я хоть волк, хоть барс. Но жгущее изнутри нетерпение требовало двигаться, искать. — Она здесь?

— Миледи не здесь, но велела позаботиться о вас. А это означает, что никто не может выйти за ворота сегодня, — Староста подал знак, и несколько человек захлопнули невысокие хлипкие ворота, которые мог бы перемахнуть и куда более мелкий конь, чем мой Слюда.

— Раз баронессы тут нет, то и мне не стоит оставаться. Отойди с дороги, старик. Не хотел бы тебя покалечить.