Я прятала Анну Франк. История женщины, которая пыталась спасти семью Франк от нацистов

Люди из «Омниа» не пришли. Полиция не искала у нас Карела ван дер Харта, и мы решили, что он может вернуться в нашу квартиру. Когда мы приехали навестить госпожу Самсон в Хилверсеме, выяснилось, что Карел дома. Он спросил, можно ли ему приехать в Амстердам. Мы ответили, что готовы его принять, и он может и дальше скрываться у нас на Хунзестраат.

Возвращаясь в Амстердам, мы обсуждали, действительно ли Карелу будет у нас безопасно. Ответа на этот вопрос не было. Каждый день арестовывали тех, кто скрывался. Облавы и предательства стали обычным делом. За доносы на евреев и скрывающихся платили все больше. Вскоре Карел вернулся в Амстердам и снова поселился у нас. Мы вернулись к старому: игры в шахматы с самим собой и ужин на троих.

Как-то после Пасхи мы с Хенком были дома. Был выходной, и нам не хотелось вылезать из теплой постели. Но довольно рано утром раздался звонок в дверь.

Я побежала открывать. Пришел господин Коопхейс, он был очень возбужден. Отто Франк позвонил ему из конторы. Ситуация становилась очень опасной.

Мы с Хенком бросились на Принсенграхт. Там все было перевернуто. В двери кто-то проделал огромную дыру. Все было разбросано. Я кинулась к книжному шкафу, свистнула, чтобы мне открыли, и поднялась наверх. Хенк последовал за мной. Все ли с ними хорошо? Сердце у меня колотилось.

На втором этаже я обнаружила такой же ужасный беспорядок. Я никогда не видела ничего подобного. Анна в слезах бросилась к нам и обняла меня за шею. Остальные столпились вокруг, словно наше присутствие и прикосновение могло их защитить. Все дрожали и говорили, перебивая друг друга.

Ночью в конторе раздался шум, он был все громче и громче. Беженцы поняли, что в доме кто-то есть. Они не шевелились всю ночь, терзаясь мыслями о том, что их могут схватить. Они были уверены, что вокруг рыщет полиция, которая вот-вот обнаружит убежище.

Хенк отправился чинить дверь. Я осталась с нашими друзьями, выслушивая и успокаивая их. Господин ван Даан повторял одно и то же:

– Я выкурил весь свой табак. Что я буду курить?

– Пойдемте, наведем порядок, – предложила я, и мы принялись убираться.

Когда уборка закончилась, вернулся Хенк. Я никогда не слышала, чтобы он говорил так сурово. Он строго-настрого запретил нашим друзьям спускаться вниз, особенно когда они слышат шум.

– Что бы ни случилось, оставайтесь за шкафом. Если что-то услышите, затаитесь. Молчите и ждите. Никогда не выходите.

Он не хотел пугать наших друзей, но напомнил, что скрывающихся постоянно арестовывают из-за их собственного легкомыслия. Люди забывают о том, что над ними висит постоянная угроза.

Господин Франк был согласен: нужно постоянно оставаться наверху. Он признал свою ошибку и заверил Хенка, что это никогда не повторится. На следующий день Анна напомнила, как я была счастлива, когда моя свадебная церемония завершилась и я стала настоящей голландкой.

– Я тоже хочу быть голландкой, – сказала она.

– Когда все кончится, – пообещала я, – ты сможешь стать, кем захочешь.

В условиях непрерывных лишений бурное наступление весны много для нас значило. В убежище Анна подводила меня к зашторенному окну – шторы теперь все время были влажными. Она показывала мне каждый новый росток зелени на большом каштане за нашим домом.

Величественное красивое дерево покрылось крупными зелеными почками. Анна каждый день наблюдала за их развитием, объясняла мне, как они выросли и насколько быстро набухают.

Как-то утром я более неторопливо, чем обычно, занялась привычными делами. В воздухе уже вовсю пахло весной, хотя было довольно холодно. По небу медленно и лениво ползли пышные облака. Я зашла в нашу овощную лавку на Лелиеграхт.

В очереди стояло несколько человек. Я попыталась через окно разглядеть, чем сегодня торгуют. Наконец подошла моя очередь, но вместо хозяина, который всегда щедро выдавал мне овощи, я увидела его жену. Она была расстроена.

– Что случилось? – спросила я.

– Моего мужа арестовали, – прошептала она. – Его забрали.

Сердце у меня упало. Когда человека забирали, из него могли выбить любую информацию о других.

– Он прятал евреев, – прошептала его жена. – Двух евреев. Не знаю, что теперь с ним будет.

Я быстро купила меньше, чем было нужно, и ушла.

Я думала об этом прекрасном человеке, который всегда находил для меня нужные овощи и даже доставлял тяжелые мешки с картошкой на Принсенграхт. Он наверняка понимал, что я кормлю скрывающихся, но никогда об этом не говорил. Что с ним будет? Что он скажет им, когда его начнут пытать? Выдаст ли он меня?

Арест хозяина овощной лавки стал для нас настоящей катастрофой. Благодаря его доброте я могла кормить восьмерых скрывающихся. Что же делать теперь? Куда идти? Я нервно направилась по Розенграхт в другой маленький магазинчик, находившийся в подвальном помещении.