Я приду плюнуть на ваши могилы. У всех мертвых одинаковая кожа

– Мне очень трудно, – подытожила она. – И больно, и обидно.

– Пройдет время, – сказал Купер.

– Не знаю, – сказала Шейла. – Надеюсь.

Он встал.

– Вчера все было ужасно, – сказала она. – Я бы хотела, чтобы эта история поскорее закончилась. А журналисты действительно необходимы?

– Похоже на то, – сказал Купер и надолго замолчал, как будто хотел что-то добавить, но испугался. – Могу ли я пригласить вас куда-нибудь вечером? – спросил он наконец.

– Слишком любезно с вашей стороны, – сказала она, неопределенно улыбаясь.

– Да нет, – сказал он серьезно. – Мне это доставит огромное удовольствие.

Она вздохнула:

– Забавно… Я никогда не представляла себе таких полицейских, как вы.

– Я это расцениваю как комплимент, – сказал Купер и снова покраснел. – Простите, но я должен идти. Я на службе.

– Позвоните мне, – сказала она.

XXIII

Дэн ждал. Вот уже три дня он не выходил из тесной, грязной комнаты, которую хозяин гостиницы, мулат, сдавал ему из расчета тридцать долларов в день.

Этот адрес он тоже получил за время работы у Ника – исповедовав алкоголика. Кровать была жесткая и скрипучая; имелись и тараканы в узком чуланчике, который хозяин называл туалетом.

На кровати, на стуле – везде валялись груды газет.

Дэн ждал хозяина. Он внимательно вслушивался в окружающие звуки, прилипая носом к стеклу единственного окошка, через которое можно было присматривать за улицей.

Пот стекал по его лбу. Воротничок рубашки был грязен, а на плохо выбритом лице темнели впадины щек.

XXIV

Он явился только в пять. Я увидел его в окно. Он был один. Надоело мне сидеть взаперти у этого мерзкого недоноска. На лестнице послышался шум его шагов, потом он вошел в свою комнату на втором этаже.

Я подумал о Шейле. Мне так нужна Шейла. О чем же еще думать.

Я ухмыльнулся, вспомнив ту ночь, когда пролежал рядом с ней, так ничего и не сделав, другую, когда это чуть не повторилось снова.

А произошло все из-за Ричарда. Вся жизнь из-за него перевернулась.

Я услышал, как ниже этажом хозяин ругается со своей женой. Говорил он, а она его время от времени прерывала, иногда довольно резко, голос у нее был низкий и глубокий. Она тоже метиска, только еще темнее муженька. Когда я о ней думал, то еще больше хотел Шейлу.

Я был доволен тем, что убил Ричарда, но приходилось быть осторожным и выжидать, пока все это утихнет. Я должен скрываться во что бы то ни стало, пока все немного не уляжется, а потом найти Шейлу и уехать с ней за границу. Я мог бы уехать сначала один, написать оттуда, и она бы приехала, но так долго я ждать не мог. Завтра я должен съезжать из гостиницы, а у меня оставалось меньше сотни долларов. Остальные придется искать где-то еще.

Внизу скрипнула дверь, что-то сказала женщина. Ее голос раздался на лестнице. Тяжелыми шагами она поднималась наверх.

Она шла ко мне. Открыла дверь без стука.

– Здесь кое-что в газете, – сказала она, показывая ее издали. – Вы должны уехать.

– Почему же вы не известили полицию?

В ее глазах промелькнуло беспокойство.

– Вам надо уехать, – повторила она. – Мы ничего не говорили, потому что они все как с цепи сорвались, чтобы вас затравить. Даже если вы плохой человек, мы должны были это сделать – как для одного из наших братьев. Но теперь – всё.

– Почему? – спросил я. – Вы боитесь, что я не остановлюсь на этом?

– Мы не боимся, – сказала она. – Но вы должны уйти.

– Я заплатил вам до завтра.

– Это совсем другое дело, – сказала она. – Некоторые говорят, что ваш брат вам угрожал, но женщина, которую вы убили, вам не угрожала, а вы ее убили, изнасиловали и забрали у нее деньги.

Я рассмеялся. Убил и изнасиловал. Ну разумеется, я же черномазый.

– Послушайте, – сказал я. – Вы хорошо знаете, что пишут о неграх в этой стране. Я ее не убивал. Я ее ударил кулаком, чтобы она заткнулась.

Она испуганно посмотрела на меня.

– Я здесь уже три дня, – сказал я. – Если был бы хоть малейший риск, вас бы вычислили три дня назад.

– Они начали искать как следует, – сказала она.

Я нервничал. Она говорила равнодушным тоном, словно все, что я мог ей сказать, не имело никакого значения. Одна болтовня.

– Ну ладно, – сказал я. – Я уйду завтра вечером, как было условлено. Ну и, конечно же, я вам советую ничего не придумывать.

Я, наверно, заговорил слишком громко, так как на лестнице раздались шаги ее мужа.

– Вы, несомненно, находите, что тридцати долларов в день недостаточно для этой отвратительной комнаты, – продолжал я.

– Дело не в комнате, – прошептала она. – Мы рискуем вашей жизнью и нашей свободой. Мой муж не хотел, чтобы вы здесь оставались.

Он вошел как раз в этот момент. Его глаза забегали по комнате, а сам он спрятался за спиной у жены.

– Покажите мне эту газету, – сказал я.

– Послушайте меня, старина, – начал он. – Мы сделали все, что могли. Но они начинают прочесывать квартал за кварталом, и все это становится небезопасно, совсем небезопасно. Послушайте, старина, вы должны выехать из нашей гостиницы.

Я подошел к ним. Она не двигалась, зато он отступил немного назад.