Я прихожу после смерти. История профессионального уборщика мест преступлений

На подоконнике в спальне также возвышались горы мух. Занавеска была сдернута с карниза с одной стороны и беспомощно свисала вниз. Именно эту картину я наблюдал несколько недель назад с улицы. Я вспомнил свою мрачную догадку: у него случился сердечный приступ, он попытался ухватиться за занавеску, но упал. Со шторы мой взгляд переместился на кровать. Черный как смоль отпечаток на матрасе и на полу в точности повторял контуры тела погибшего. Ему почти удалось добраться до кровати. Матрас был насквозь мокрым. В том месте, где лежала голова покойника, виднелось черное пятно. Очертания тела на ковролине также были довольно четкими. Казалось, будто тело было сожжено на этом месте. Не исключено, что под ковром тоже остались темные следы.

Я увидел достаточно, чтобы оценить ситуацию. Мы с Даниелем вышли из квартиры на лестничную площадку, и я позвонил фрау Брошманн, чтобы обсудить с ней сроки исполнения заказа.

– Все на выброс, – сказал я, – ковролин тоже придется выкинуть: я сниму его кусками. Возможно, с полом также нужно будет поработать. На это уйдет день, может, два.

– Хорошо, – спокойно сказала фрау Брошманн, – работай столько, сколько считаешь нужным. Заплачу, сколько скажешь. Все равно другого выхода нет.

Я кивнул Даниелю, и он занес в квартиру генератор тумана. На площадку вышел недавний сосед, держа в руках аэрозольный баллончик. Он принялся старательно опрыскивать все вокруг, надеясь избавиться от трупного запаха. Но это было бесполезно. Пока источник запаха не будет уничтожен, не поможет даже самый сильный освежитель воздуха.

– Еще один вопрос, – сказал я в трубку, – почему квартира была так закупорена?

Фрау Брошманн рассмеялась.

– О, – ответила она, – этот жилец был довольно своеобразным человеком. Он постоянно жаловался на температурный режим в комнате. Говорил, что тот постоянно меняется. Он даже вел дневник наблюдений. Потому и заткнул все щели. Пытался избавиться от сквозняка, чтобы температура внутри оставалась неизменной.

Я явно представил себе, как в этот момент фрау Брошманн, находившаяся на другом конце провода, удрученно закачала головой.

– Он жаловался буквально на все: «Сим сообщаю вам, что ваша машина мешает проезду пожарной техники. Прошу немедленно убрать ее с дороги. Копия данного обращения направлена в жилконтору». Подобные письма с такой регулярностью вывешивались на входной двери и высылались на почтовый ящик нашей конторы, что я их все уже наизусть выучила. Когда мы перестали получать эти обращения, я решила, что он наконец-то взял себя в руки или обрел душевную гармонию, что-то в этом роде…

Я усмехнулся.

– Да уж, теперь ему уже некуда жаловаться.

Даниель запустил в квартире генератор тумана и даже принес из машины коробку с чистящими средствами. Он поставил ее на пол и, отдуваясь, указал на закрытую дверь, за которой трудился мой замечательный аппарат, выдувая в воздух мельчайшие частицы дезинфицирующего раствора.

– Как думаешь, может, стоило сначала использовать яд? – спросил он.

Яд применяется тогда, когда в квартире находится много живых насекомых. Конечно, убивать мух нам совершенно не хотелось. Если бы это было возможно, мы бы просто открыли окно в надежде, что все мухи сами улетят на улицу. Но это были не обычные насекомые, а жирные трупные мухи, которые еще недавно обгладывали разложившийся труп и могли случайно залететь в соседскую квартиру и усесться на яблоко, которое в следующий момент будет съедено маленьким ребенком. Такого мы допустить не могли. Все насекомые в помещении заражены и потому должны быть уничтожены. Обработка дезинфицирующим аэрозолем перед уборкой выглядит в такой связи весьма обоснованным мероприятием, ведь даже при обилии насекомых в квартире такой дезинфекции вполне достаточно для полного истребления зараженных особей. Кроме того, это дает возможность сэкономить на использовании яда. Я отрицательно помотал головой.

– Доверься генератору, он все сделает.

Мы с Даниелем отправились вниз по лестнице к машине, чтобы забрать оставшееся оборудование, когда на первом этаже нас снова окликнул уже знакомый голос:

– Шкажите, а щейчас у вас можно кое-што шпросить?

Даниель прошел дальше и, не останавливаясь, указал на меня.

– Томас у нас любитель поболтать!

Жилец первого этажа смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Я украдкой вздохнул и остановился.

– Конечно, – сказал я, – что вы хотели?

Мужчина любезно улыбнулся мне своим беззубым ртом и указал вверх.

– Он што, умер?

Я кивнул.

– Ой е-е-ей! – в сердцах воскликнул он, чуть не потеряв равновесие от ужаса. Он стоял в дверном проеме, держась одной рукой за раму, а другой – за сердце. – Как ше мне шаль! – растроганно причитал он, а мне было искренне жаль, что он принял это известие так близко к сердцу.

– Вы его шыновья? – спросил он.

– Нет, – ответил я, – мы – спецуборщики. Убираемся.

Он задумался на мгновение, затем сказал:

– В любом шлучае, мои шоболежнования!

В этот момент вернулся Даниель, неся в руках мой алюминиевый чемодан, и я поспешил ему на помощь.