Я прихожу после смерти. История профессионального уборщика мест преступлений

Оказавшись у двери квартиры, мы наконец поставили генератор на пол. На Рождество сестра покойного отправила ему открытку, но, поскольку почтовый ящик был переполнен, почта вернула открытку отправителю. Потому-то она и обратилась в полицию. Полицейские отправились в квартиру, но им никто не открыл. Вместо того чтобы насторожиться и взломать квартиру, они заходили еще целых три раза, чтобы просто позвонить в дверь. Мне это показалось довольно странным. Обычно труп уже через три недели воняет так сильно, что для того, чтобы понять, что за дверью нет никого, кто мог бы открыть дверь, ни стучать, ни звонить не приходится. Но теперь, стоя перед дверью, я тоже ничего не чувствовал. В замешательстве я взглянул на номер квартиры и достал свой мобильный телефон, чтобы свериться с адресом. Квартира 67, все верно! Быть этого не может. Где же запах?

Я внимательно осмотрел дверь. Никаких щелей не было. Кто-то полностью законопатил дверной проем, чтобы воздух не мог ни войти, ни выйти из помещения. Так вот почему ничем не пахло! Я взял ключ и с опаской открыл дверь. Меня сразу же обдало запахом годовалой затхлости и разложения. Ага, подумал я, вот и оно.

Зловоние распространилось по лестничной клетке еще до того, как я зашел в квартиру. Сосед, только что вышедший из своего жилища, тут же зажал рот платком и начал отплевываться. Обычно соседи почти сразу узнают, если рядом кто-то умер. Самое позднее – когда личинки начинают выползать за пределы квартиры и оседают на придверном коврике соседей в поисках сухого места. Однако в данном случае ни запах, ни личинки мух за пределы входной двери не показывались. Жители подъезда целый год жили по соседству с мертвецом, даже не подозревая об этом.

Густая вонь безжалостно распространялась по всему дому. Даже мы с Даниелем не сразу смогли прийти в себя – глаза моего напарника наполнились слезами, а мне пришлось ненадолго задержать дыхание, чтобы подавить рвотный рефлекс. Такого со мной не случалось уже очень давно.

Решение о том, насколько тот или иной запах приятен, принимает наш мозг. Как правило, это решение основано на наличии опасности. Если мозг считает, что источник запаха может быть опасен для его хозяина, он начинает бить тревогу. Протухшие яйца? Ни в коем случае не ешь! ФУ, БЯКА! Если что-то нехорошее съедено, мозг тут же дает команду вернуть эту пищу на место: Б-У-Э-Э-Э. Так что, если мозг так реагирует на испорченную пищу, опасную для организма, можно себе представить, что с ним творится, когда он слышит запах смерти.

Эта мощная физическая реакция объясняется процессом эволюции. Тот, кто из любопытства зашел в пещеру, откуда исходит запах мертвой человеческой плоти, долго не проживет. У тех, кто испытывает от данного аромата физический дискомфорт и обходит пещеру стороной, шансов выжить гораздо больше. Чувство отвращения – это преимущество в борьбе за выживание. Вот почему в подобной ситуации наш мозг буквально кричит нам: НЕ ХОДИ ТУДА! К сожалению, именно хождение туда я и выбрал в качестве своей работы. Я постепенно справился со своим рвотным рефлексом, заботливо разработанным эволюцией, и перешагнул порог квартиры.

Обычно, если тело пролежало в квартире четыре-пять недель, вокруг него на свет появляется столько мух, что окна покрываются плотным темным налетом, из-за которого становится не видно того, что происходит на улице. Со временем мух становится так много, что кажется, будто жилище подверглось одному из библейских проклятий. В этой квартире цикл «муха – яйцо – личинка – муха» был пройден уже сотни раз. Но поскольку труп продолжал лежать в помещении, в какой-то момент мухи уже не могли найти на трупе участки с питательной средой, и цикл наконец остановился. Живых мух в квартире оставалось не более пары десятков. Зато мертвых было в избытке… Кучи дохлых насекомых чернели на полу. Кое-где эти горы достигали полуметра в высоту. Мухи были повсюду – на подоконниках, столах и даже на полках шкафа. Сотни иссохших тел хрустели под нашими ногами при каждом шаге.

Сам труп находился в спальне. Однако по прошествии такого количества времени запах смерти успел распространиться по всем комнатам. Воняли стены, мебель и даже пол. Источника запаха уже не существовало – пахло буквально все. Именно поэтому все подлежало утилизации.

Я вошел в спальню, и ковролин под моими ногами перестал хрустеть. Вместо этого он стал хлюпать, так как был насквозь мокрым. Теперь из-под моих ног раздавалось сплошное хлюп, хлюп, хлюп. Подобно жидкому мылу, густая и маслянистая трупная жидкость растеклась по всему покрытию. Во время своего визита полицейские разложили на полу несколько полотенец. Но и они бесславно пали под напором всепоглощающей жидкости. Совершенно промокшие и приклеившиеся к полу полотенца выглядели довольно беспомощно. Мебель из ДСП также была насквозь пропитана влагой. Разбухшие панели причудливо изгибались.