Я прихожу после смерти. История профессионального уборщика мест преступлений

Диван Раффи был безвозвратно испорчен трупной жидкостью, но иных пятен на нем не было. Я потихоньку прибирался в его квартире, а сам вспоминал еще об одном заказе, когда я работал в квартире алкоголика, который не умер, а съезжал из своего жилища, поскольку получил от города новое жилье. Мужчине было около пятидесяти лет, он был примерно ровесником Раффи. До того момента он вместе со своей матерью жил на какой-то далекой ферме. Семья переехала туда в 1954 году и занимала трехкомнатную квартиру, которая располагалась прямо над лошадиным стойлом. Без удобств. Чтобы сходить в туалет, им приходилось идти через весь двор до выгребной ямы. Водопровода тоже не было. Воду они брали из колодца, а потом подогревали ее на плите. Чего у них было в избытке, так это алкоголя и сигарет. Стены квартиры были настолько прокурены, что казалось, будто они оклеены черными обоями. Окна были мутными, словно вместо стекол в них были вставлены листы меди. Этот человек рос в окружении алкоголя и табака. Свою первую кружку пива он выпил в самом раннем детстве. Соцработница нашла для него новую квартиру, и он согласился переехать. Его первая квартира с собственной ванной комнатой. И все же переезд разбил ему сердце. Это унизительное жилище без водопровода было его домом на протяжении пятидесяти лет. Его мать тоже съехала оттуда, ее поместили в дом престарелых. Они были в хороших отношениях.

Будучи на службе в ННА[6], восточногерманском аналоге бундесвера, он каждый день писал матери письма – красивым и аккуратным почерком.

Опрятные буквы, все одинакового размера – будто отпечатанные на машинке. Это меня очень удивило. Я решил, что он не мог писать таким почерком. С другой стороны, почему бы и нет? Чуть позже соцработник рассказала мне, что он проходил тест на IQ и его результат оказался гораздо выше среднестатистических ста баллов. Он был очень одаренным. Я видел только его алкоголизм, но не знал, что за этой зависимостью скрывается личность.

Люди, страдающие зависимостью, довольно быстро оказываются окруженными другими людьми с зависимостью. Наше общество становится слишком фрагментированным, сегодня такого понятия, как деревенская община, практически не существует, поскольку клубы, маленькие деревенские пабы, в общем, места, где местный священник может встретиться с учителем, а сапожник может запросто поболтать с врачом, вымирают. Тот, кто занимается восстановлением ретроавтомобилей, имеет окружение, состоящее в основном из людей, которые также любят старинные машины. А тот, кто вдруг теряет работу и начинает пить, оказывается в кругу людей, находящихся в подобной ситуации. Это замкнутый круг, и с каждым днем выбраться из запоя становится все труднее и труднее. Алкоголь превращается в центр бытия. В какой-то момент человек должен не только побороть свою зависимость, но и постараться полностью изменить свою жизнь. По крайней мере, такое представление сложилось у меня благодаря моей работе.

В квартире Раффи все стены были обклеены картинками с изображением мультяшных персонажей. Глазастые пасхальные кролики, обнимающиеся Микки и Минни в окружении сердечек – в общем, маленькие безвкусные наклейки, которые совсем не соответствовали внешности Раффи. Он был из тех людей, при встрече с которыми люди инстинктивно переходят на другую сторону улицы. И уж явно не производил впечатления человека, обклеивавшего стены детскими картинками и собиравшего плюшевые игрушки.

Я вынес из квартиры всю мебель и упаковал вещи Раффи в пакеты. Пол выглядит не слишком испорченным, так что я просто хорошенько вымою его шваброй и тщательно продезинфицирую, решил я.

Я подождал, пока средство впитается, а затем принялся оттирать пятна. Совсем скоро от Раффи не останется и следа. Через пару месяцев в квартиру въедут новые жильцы, а дальше? Я буду вспоминать о Раффи, но вспомнит ли о нем кто-то еще? У него не было ни семьи, ни друзей, ни какого-либо окружения, достойного хоть малейшего упоминания. Я продолжал драить пол, вспоминая его теплую улыбку. Ведь кто еще вспомнит о ней?

Глава 15

Наконец после бесчисленных пятничных набегов работа над «долгосрочным заказом» подошла к концу. По крайней мере, я так думал. После того, как мы вычистили весь дом, вдова попросила нас с Даниелем разобрать кухонные шкафы и перевезти их к ней в квартиру. Когда мы доставили ей кухню, она сказала:

– В моей кладовке тоже хранятся вещи мужа…

Так что мы остались еще на полдня и разобрали ее кладовку. Только после этого наш долгосрочный заказ можно было считать выполненным. Вдова продала дом через агента по недвижимости, с которым я ее связал; для завершения сделки ей требовалось лишь прийти на прием к нотариусу. Спустя несколько дней у меня зазвонил телефон. Увидев ее контакт на дисплее мобильника, я решил, что она вспомнила еще про одну кладовку, заполненную вещами ее умершего мужа, и что эта работа и впрямь никогда не закончится.

– Томас, у тебя есть минутка поговорить?

Ее голос звучал серьезно и печально.

– Да, конечно! – ответил я.