Я пришёл

— Спасибо, — затягиваясь улыбается Третий. — Перейдём к делу. Джирайя, то что ты решил позаботиться о Наруто, более чем похвально. Ты как никто другой сможешь обучить его, защитить и привить правильные взгляды. Но готов ли ты к такой ответственности?

— Более чем, — неожиданно для меня кивает Цунаде. — Я сама всё видела и могу поручиться за Джирайю.

— Хм, хорошо, — доставая из стола бланк хмыкает Хирузен и быстро заполняя его бормочет. — С этого дня, ты, Джирайя, являешься официальным опекуном Узумаки Наруто. Формальности я улажу. С кланами всё решим.

— Намиказе, — поправляю Хирузена. — Его фамилия.

— Нет, Джирайя, именно Узумаки. По крайней мере пока. Потом разберёшься с этим вопросом. Сейчас же… Готово. Но это не всё. Вы видите, я слишком стар и мне давно уже пора на покой. А раз вы здесь я могу назначить кого-то из вас пр…

— Готов, — глядя в глаза белому как мел Митокадо нагло улыбаюсь. — Давно пора уже. Конохе нужны перемены.

— Я против, — качает головой Цунаде.

— Почему?

— Потому что ты меньше всего похож на лидера деревни. К тому же, сейчас у тебя не будет времени. Воспитание, обучение, забота, уход.

На слова Цунаде, старики облегчённо вздыхают. Начинают улыбаться, с превосходством смотрят на растерянного Хирузена, как вдруг...

— Я больше подхожу на эту должность, — мрачно произносит Сенджу и видя всеобщее непонимание продолжает. — Я тоже Саннин. Опыта у меня нисколько не меньше. К тому же, я Сенджу. Мой дед основал Коноху.

— Это неприемлемо! — в один голос кричат Старейшины, после чего продолжает Митокадо. — Так не делается. Надо сообщить Даймё. Созвать совет селения. Обсудить.

— А можно воспользоваться моим правом назначить себе преемника. Тогда не нужно ни у кого спрашивать или с кем-то советоваться. Тем более, других кандидатов нет. Старейшины, вы свободны. Цунаде, Джирайя, останьтесь.

Очень интересно. Очень. Видимо… Или Цунаде двинутая сильнее чем я предполагал, или… Она просто боится, что со мной Коноха превратится в публичный дом. В то, что она на самом деле переживает обо мне, моём времени и Наруто, я никогда не поверю. Хотя… Облом случился. В должности Каге, я бы быстрее всех здесь разогнал. И теперь мне интересно, о чём она думает?

(Там же. Сенджу Цунаде.)

Что я творю? Какой к дьяволу пост Хокаге? Куда я лезу? Все Каге заканчивают плохо. Хаширама, Тобирама, Минато, их нет. Жив только Хирузен и то как мне, кажется, по другим причинам. Зачем я лезу? Что я творю?

— Ученики, — закрывая двери и приклеивая к стенам печати начинает Хирузен. — Очень рад что вы… Эх…

Махнув рукой, Сарутоби возвращается к столу, садится и подперев руками голову сверлит нас взглядом. Вздыхает, выдвигает ящик стола, достаёт оттуда бутылку, чашечки и закуску. Вздохнув улыбается мне и выставляет ещё четыре.

Да, выпить сейчас не помешает. Всё таки… Эх, я сама себя втянула в историю. И в этом виноват, вот этот белобрысый кусок дебила. Изменился он. Да хрен там плавал! Да, насчёт Наруто я согласна, чувство вины и все дела, но вот в остальном не верю. Весь этот спектакль, все эти россказни о изменениях, пересмотре своей жизни и гениальная актёрская игра, направлены только на то, чтобы затащить меня в койку. Надо отдать ему должное, у него почти получилось. Но я не дура. Я всё понимаю. Ты, Джирайя, в очередной раз останешься ни с чем. И на какие бы ухищрения ты не шёл, тебе ничего не светит. Можешь прогонять меня, издеваться, стыдить, я не сдамся. И если мы с тобой, дрянь такая, всё же окажемся в одной постели, это будет койка в морге. Никогда, ни при каких обстоятельствах, ты не сможешь от меня чего-нибудь добиться. Я…

— Цунаде, держи, — подавая чашечку улыбается Хирузен.

— Спасибо…

— Она не пьёт, — качает головой Джирайя.

— Я… Я… Да. Я больше не пью.

Что? Как? Почему? Ты что несёшь, кляча старая? А ну взяла грёбаную чашку! Взяла и выпила.

Рука вздрагивает, тянется и вдруг безвольно опускается.

— Молодец, — отпивая саке усмехается Джирайя. — Я всегда в тебя верил.

— Да чтоб ты… — вскакиваю, но видя его взгляд сажусь обратно.

Он пытается сломать меня. Точно! В гендзюцу он без жаб не может. Значит, это такой психологический способ. Ах, ну ты и сука, это дрессировка. Я должна выпить. Должна, иначе сломаюсь. А если сломаюсь в этом, он меня использует и в другом. Сама не замечу как начну бегать за ним. Ну нет. Хрен ты угадал.

Выдыхаю, тяну руку к бутылке…

— Ну теперь к делу, — выдыхает Джирайя и как-то слишком громко ставит на стол чашечку. От звука вздрагиваю, складываю руки под грудью и отворачиваюсь.

Провал! Полнейший провал. У него получилось. Он начал манипулировать мной. Надо будет назначить себе пару телохранителей и попросить Шизуне следить за мной. Чтобы ни-ни. Ни одного шага к этому кобелю.

— А это точно Цунаде? — косится на меня Хирузен и откровенно смеётся. — Джирайя, ты кого привёл? Где наша Цу-тян?

— Хватит! У нас вообще-то дела. Мне пост принимать.

— Дела, — вздыхает Хирузен, выпивает, встаёт и дымя трубкой отходит к окну.

Некоторое время стоит, смотрит, как вдруг резко поворачивается и сурово глядя на нас, глубоко затягивается.