Я пришел взорвать мир

Человек умер, так и не произнеся ни слова.

Глава третья

Гор никогда не думал, что ему самому доведется путешествовать с самым настоящим Табором внелинейцев. Возможно, в детстве его посещали такие крамольные мысли, но все же…

Сделать выбор в пользу Табора заставила нелепая кража выручки за проданную каравеллу. Странное дело – если остальных данное обстоятельство весьма удручило, то Гора, напротив, посетило ощущение необычайной легкости. Он словно сбросил с себя все обязательства, все накопившиеся подспудные страхи и ожидания. Он просто и легко попрощался с друзьями, обретенными в тяжкие дни испытаний – и пошел навстречу новой, неизвестной жизни.

Он даже не удивился, когда, выйдя за пределы города, увидел раскинувшиеся на пустынном берегу шатры. Самые светлые чувства из глубины счастливых детских дней выскочили наружу, осветив все вокруг новыми, ярким красками.

Он слышал эту неповторимую музыку, этот незнакомый – и такой узнаваемый язык. Он ловил на себе улыбки этих людей, впервые видевших его – и уже считающих его самым дорогим гостем. Это удивительно, пьяняще…

Как все, что таит в себе запрет.

Кто они, эти внелинейцы? Жители Зирги также не признавали линий – но в каждом из них без труда угадывались черты Сильных, Темных, иногда Мудрых или Безмолвных… И только внелинейцы не поддавались этой врожденной классификации. Что-то знакомое было в этом презрении Догм Линейности, за что и не суждено им обрести покой на своей собственной планете.

И Гор вдруг понял, что больше всего эти люди напоминают ему краткоживущих – жителей кипящей, как смола, неприспособленной для счастья планеты Земля…

Едва Гор озвучил свою просьбу – взять его, совершенно лишенного возможности расплатиться, в Табор – как он был с песнями и плясками зачислен в полноправные внелинейцы и прикреплен к одной из шаланд, составляющей звездный косяк этих чудных корабликов. Сам Барон, как внелинейцы величали своего вожака, устроил Гору экскурсию по импровизированным улицам Табора, описывая быт и рассказывая поучительные истории о подобранных Табором бродягах. Он величаво разводил руками, в одной из которых была зажата большая дымящаяся трубка и знакомил Гора с историей Табора.

Оказалось, что Гор вовсе не был первым Темным, кто захотел отправиться с Табором – бросив свою осточертевшую Линию и растворившись в веселой поющей гурьбе.

Гору нужно было добраться до родной Плацены. И Барон обещал доставить туда Гора. Правда, это должно произойти не так скоро – у Табора уже запланированный маршрут по более или менее лояльным планетам. С некоторых пор Плацену внелинейцы не очень любили…

Способности Гора, которые он не замедлил продемонстрировать, моментально сделали его своим. Ведь внелинейцы по-своему тоже были Мимами. Правда представлением для них была вся жизнь, их быт и мироощущение.

То, что проповедовали эти люди в ярких одеждах, когда-то заставило бы Гора содрогнуться от страха быть наказанным за услышанное.

Но нарушение запретов уже успело войти в привычку. Это затягивало, как водоворот. Это было приятно, как привыкание к несильному поначалу наркотику…

Конечно же, толчком послужила Земля. Наверное, стоило побывать там, чтобы впоследствии понять истинный смысл слов «жизнь» и «свобода». Он снова будет жить долго-долго. После страшных, наполненных ожиданием смерти, дней – просто бесконечно долго. И снова будет свободен…

Табор долго блуждал с планеты на планету. Его простенькие корабли способны лишь на короткие прыжки между планетными системами, а потому после недолгого перелета требуется посадка и дозаправка. Но ойл, которым питаются системы кораблей, стоит иридов.

И Табор принимался за заработки.

Несмотря на то, что люди Линий не любили внелинейцев, они с охотой пользовались дешевой и умелой работой обитателей Табора. В основном это Темные и изредка – Безмолвные. Последние зачастую тайком приносили заказы от своих хозяев – Сильных и Мудрых, которые сами ни за что бы не признались, что пользуются столь сомнительными услугами.

Внелинейцы, как обычно, чинили бытовые приборы и транспорт, быстро и ловко возводили жилые соты. Другие, включая детей, устраивали нехитрые представления с песнями на своем чудном языке и танцами. Здесь Мим со своими умениями был, как нельзя, кстати. Только Гору пришлось скрывать свою принадлежность к ветви Мимов. Присутствие Темного среди внелинейцев могло вызвать непроизвольное отторжение у зрителей.

Но Мим снова был Мимом. Теперь он вошел в роль внелинейца, и слился с пестротой Таборного люда. Никому уже не приходило в голову задать ему вопрос: кто он и откуда?

Гор вернулся к самому себе…

Наверное, он так и остался бы в этом Таборе, скачущем из мира в мир, не имеющем собственного мира, корней, купающимся в свободе, несмотря на неизбежные тяготы и лишения. Ведь никому не пришло бы в голову искать ускользнувшего с Земли Обреченного здесь.

Но в голове, словно заноза, пульсировало одно и то же слово.

Нейла…