Я пришел за тобой (между псом и драконом)

Он махнул рукой, со стола поднялась бумажка — приказ о моем увольнении, вспыхнула под взглядом Грегори, сгорела за пару мгновений и осыпалась на пол едва заметной горсткой пепла.

— А меня ты спросил?! — начала я… И тут же поняла, что есть проблема еще серьезнее. — Знаешь, кроме тебя я нужна еще кое-кому. Я не могу быть при тебе неотлучно! Потому что Ник… ну оборотень, должен быть со мной. Иначе он …

— Да, Тина, что иначе с ним будет? — с интересом спросил Грегори.

— Не важно! Это не моя тайна, и не моя гордость, я не расскажу тебе, раз ты столько всего умалчиваешь! Но, если он не будет видеть меня, то… рехнется.

— Всего-то? — как-то криво улыбнулся Грегори. — Повезло парню…

— Повезло? — возмутилась я. — А что может быть хуже?

— Ну, например… если кто-то умрет без тебя, — спокойно, но с той же кривой улыбкой, ответил Грегори. Уж не о себе ли он говорит, пронеслось у меня в голове.

Наконец отошел от двери, но поводил перед ней рукой, словно провел черту.

— Для тебя она больше не откроется, пока ты не осознаешь, что лучше быть живой со мной, чем мертвой без меня, — сказал Грегори серьезно. — Сядь, Тина, ради Бога. Успокойся. У меня нет цели держать тебя в заложниках. И ты права: нам пора поговорить начистоту. Просто… мы сделаем это вечером. Сейчас есть другие задачи. Да и я сам пока не осознал до конца произошедшее… Тина…?

Я действительно опустилась на стул, как он и просил. И опять заплакала. Как-то эта закрытая дверь меня добила. И обещание, наконец, рассказать правду — тоже.

Ну, сколько можно? Сколько можно терпеть такие качели? То он увольняет меня, то требует, чтобы я осталась… Ах да, не требует. Просто сжигает приказ об увольнении и блокирует выход своим крепким телом.

То скрывает все, то готов поговорить — тогда, когда я сама уже собралась уйти навсегда!

Не могу я больше! Еще с полминуты я пыталась не разреветься в голос. Пыталась злиться на Грегори (а заодно на ситуацию, и даже на Ника), чтобы гнев пересилил растерянность, усталость и боль. Но ничего не вышло.

Я уткнулась лицом в ладони и зарыдала, машинально повесив сумочку на спинку стула.

А спустя еще мгновение ощутила, как сильные горячие руки поднимают меня за подмышки на ноги, как Грегори прижимает мою голову к своей груди, гладит по волосам.

— Тина… Не плачь, моя хорошая. Девочка моя…. Все теперь будет хорошо. Я позабочусь. Просто доверься мне…

А ведь довериться хотелось… Хотелось перестать рыпаться, отдаться в его руки. Может, пора так и сделать? Я невольно расслабилась в его объятиях и… естественно зарыдала еще громче и сильнее, как это бывает, когда внутри все напряглось и разом разжалось.

Когда ты больше уже не можешь.

— Хотя, давай, поплачь еще… — в голосе Грегори появились знакомые подначивающие нотки, но рука на моих волосах оставалась очень нежной и заботливой. — Говорят, людям это помогает. Возможно, так твоя депрессия и выйдет из тебя…

— У меня нет депрессии! — хрипло возмутилась я, а слезы начали высыхать. Я еще пару раз всхлипнула. Замерла, наконец, полностью осознавая, что я только что рыдала навзрыд на груди у этого странного типа. Стало одновременно стыдно и необычно приятно.

Если он … искренен со мной, то так приятно я еще никогда не рыдала!

Я попробовала отстраниться, уперевшись в его грудь руками. Но в то же мгновение его ладонь скользнула мне на затылок, мягко запрокинула мою голову, и я встретилась взглядом с его фиолетовыми горячими омутами. Да, фиолетовый тоже может быть горячим, если это Грегори Дарт…

Большой палец Грегори нежно коснулся моей щеки, и легкая, сладкая волна пробежала вниз по телу. Я растерялась. Мне было слишком необычно и хорошо. Не так дико-необузданно, как в руках Ника. По-другому. Я словно вернулась домой, в свой дом, в котором никогда не была. И о существовании которого даже ничего не знала. Из таких мест не уходят. В них остаются, потому что именно здесь ты и должен быть.

— Сложно поверить, что я все это … по-настоящему, да? — тихо сказал Грегори. Я невольно кивнула. Действительно сложно. Почти невозможно.

А еще спустя миг он начал меня целовать, и я растворилась в этом… невероятном, незнакомом, чужом и родном одновременно, существе.

* * *

Ник

В сущности, я был даже доволен. Тина явно собирается еще потрепать нервы себе и мне, но в итоге она привыкнет ко мне.

К тому, что я у нее дома, что мы вместе что-то готовим на кухне, что мне никогда не сложно сварить ей кофе. Что на меня можно положиться. И что спать в обнимку с тёплым мохнатым зверем очень даже приятно. Во вторую ночь она не особо и сопротивлялась. Лишь вздохнула, когда я обернулся и встал передними лапами на край постели.

А потом… мохнатого зверя сменит человек, и мы будем вместе по-настоящему, мечтательно подумал я.

Набрасываться на нее, как тогда, конечно, не стоило. Но и в этом были свои плюсы. Один раз испытав такую страсть, моя хозяюшка, будет стремиться к ней снова.