Я пришла сюда учиться!

Краем взгляда вижу, что Пинки хочет вмешаться, поэтому опережаю ее, чтобы сказать то, что думаю сама.

— Я и не претендую на роль мамы, Кир, — подбираю слова, но все равно звучит как-то не очень, — если честно, у меня совсем нет опыта, я не умею ругаться, и не смотрю «тем самым маминым взглядом»… Если честно, я свою-то маму не помню, и даже не знаю, что такое мамина ласка…

Комок в горле становится ощутимей, и я быстро сворачиваю с опасной для себя темы.

— Но ведь я могу стать тебе другом? — очень тихо прошу ребенка, и вижу в ее глазах море удивления.

— Другом? — тихонько переспрашивает она.

— Угу. Мы можем общаться и гулять, вместе наряжать кукол, и…

— Кукол?!

Прикусываю язык, так как вспоминаю, что девочка ни разу при мне не доставала куклы, а все больше шарилась в мобильнике. Но блин, как же ей объяснить…

— Просто у меня никогда не было своей куклы, — улыбаюсь, вспоминая, с какой завистью смотрела на то, как другие девочки качали своих купленных дочек.

Я мечтала об этом, когда лепила страшное нечто из мокрого песка, и качала это на руках, пока он не высыхал и разваливался. Плакала горючими слезами, когда меня не брали к себе играть даже в нашем бедном дворе, потому что у меня не было и пятнадцатирублевой барби. Каждый раз смотрела на чужие игрушки, и не знала, почему у меня нет своих, и откуда эта несправедливость…

А потом все больше закалялась и грубела изнутри, не позволяя слезам показываться наружу. Чтоб думали, что мне все равно. Чтоб не смеялись, а считали меня взрослой, той, которой куклы и не нужны.

Кажется, я даже обманула саму себя тогда, хотя сейчас понимала, каким несчастным ребенком сделали меня отцовская бутылка и бедность общажных домов.

— Вообще никогда? — тихонько переспрашивает девочка, вырывая меня из своих мыслей.

Киваю, и Кира с задумчивым видом жует нижнюю губу.

— Ладно, так уж и быть. Достану специально для тебя парочку кукол, и поиграем, — улыбается малышка, — для друзей ничего не жалко!

Мы тихонько смеемся, а затем она протяжно зевает, и поудобнее устраивается в кровати. Как быстро умеют засыпать дети! Казалось, вот она копошится и возится, а сейчас, раз — и уже сопит в обе дырочки.

Я с какой-то странной нежностью наблюдаю за спящим ребенком, и даже осторожно убираю с ее лица путанные прядки. Ловлю полный жалости взгляд Пинки — и поспешно отворачиваюсь, так как не хочется чувствовать себя никчемной.

— Спасибо, — слышу через какое-то время голос свекрови, но не отвечаю, притворяясь спящей.

Мне нельзя сильно привязываться к этим людям. В конце концов, все это только на время дела…

Засыпаю я, на удивление, быстро, но ненадолго, так как вскоре ощущаю на себе чьи-то руки.

— Что…

— Т-с-с. Не вопи, это я.

Обнаруживаю, что уже на руках у Кристофера, который куда-то меня несет. Пытаюсь прийти в себя и быстро-быстро моргаю.

— Куда вы…

— Да тише ты.

Мы покидаем комнату Киры, и я вцепляюсь в плечи Кристофера.

— Я не хочу к себе, — всхлипываю от внезапного ужаса, накатившего на сонный мозг, — там страшно, он там был, был…

— Элли, что с тобой?

Он останавливается посреди коридора, внимательно глядя мне в глаза, и тихонько дуя мне в лоб.

— Успокойся девочка. Конечно, ты не вернешься к себе, не волнуйся. Я несу тебя на законное супружеское место, будешь спать там, где и положено.

— Что?

Мой мозг, наверно, совсем плох со сна и страха, потому что смысл сказанного ускользает куда-то далеко.

Кристофер снова вздыхает, и продолжает путь.

— Ко мне в спальню, говорю, тащу тебя, моя сообразительная женушка.

Глава 21

Элли

Когда я просыпаюсь утром, то не сразу понимаю, что происходит.

Где я? Который сейчас час? Что такое обжигающе-горячее прислоняется к моему боку, и почему я уснула в халате на голое тело?!

Сквозь темноту различаю очертания предметов, и все больше вспоминаю вчерашний день. Я в спальне Кристофера, куда меня ночью перетащил муж, и где я почти сразу уснула…

А следовательно, рядом со мной сейчас…

Я резко поворачиваю шею, и чуть не скулю от боли в затекших мышцах.

— Проснулась? — улыбается мужчина, даже не пытаясь отодвинуть свою руку от меня, чтоб прервать прикосновение.

Я киваю, и тоже не издаю лишних телодвижений. В конце концов, если ему нормально, чего мне-то паниковать?!

— Как спалось?

— Крепко, — отвечаю, кидая взгляд на зашторенные окна, — который сейчас час?

Мне кажется, словно я проспала целую вечность, и все произошедшее вчера также напоминало сон. Неужели Черный Эд был здесь, в доме? И каким-то образом проник в мою спальню…

— Дом под охраной, Элли, — разглядывая мое лицо, сообщает Кристофер, и подтягивается в кровати, — больше подобного не случится.

— Кошка… — шепчу я, сглатывая комок в горле, и вспоминая мертвое животное, — почему… Что это значит?

— Предупреждение, — пожимает плечами муж, и мы больше не соприкасаемся кожа к коже, — Эдди не из медлительных, он выбрал жертву, и хочет поскорее до нее добраться. Но в то же время, ты — моя жена, и он не мог просто не щелкнуть меня по носу…

Тяжелый вздох, и Крис продолжает говорить: