Я пришла сюда учиться!

— После тяжелого дня очень хочется прижаться к кому-то теплому, родному, — бормочет Крис мне в макушку, и я совершенно точно с ним согласна.

Только вот я не «теплая и родная», а продажная дрянь. Но если ему и это подходит — то почему нет?

Мы несколько минут прижимаемся друг к другу, и я чувствую, как тело медленно расслабляется и «оттаивает». Мышцы, напряженные до предела, теперь все больше начинают напоминать вату, и не держат уставшее тело. Легкие покачивания, что совершает Кристофер, дают какую-то защищенность, и ласку — то, чего мне не хватало всю жизнь.

Я просто-напросто успокаиваюсь, и поднимаю уставшее лицо, сбрасывая наконец все свои маски, и беззащитно спрашиваю:

— Ты правда… Не станешь злиться?

Муж опускает взгляд, в котором жалость царапает по сердцу, как ножом.

— О, я злюсь, малышка. Еще как злюсь, — произносит он тоном, который меньше всего вяжется со сказанным.

Я знаю, что жалость от мужчины — это плохо. И последнее, чего хочется взрослой мне, это чтоб Кристофер смотрел на меня вот так, как сейчас. Но где-то в глубине души маленькая побитая девочка орет, как она устала, как вымотана бесконечными сражениями, и как хочет, чтобы ее просто погладили по голове, сказали, какая она бедненькая, и решили все ее проблемы.

Я знаю, что это невозможно, правда. Крис не нянька, и не обязан возиться с обиженной на родителей и судьбу малышкой внутри, но все равно я, как дурочка, подтягиваюсь к нему всем телом, и получаю ласковый поцелуй в лоб — и сейчас это то, что нужно.

— Ложись спать, Элли. Завтра… Мы решим все завтра.

Я послушно позволяю утянуть себя на постель, и растянуться там вместе с мужем, полностью закутанная в его объятия. Мне хорошо, мне спокойно, и впервые моя совесть спит мертвым сном, а ощущение безопасности дает мгновенно провалиться в сон.

Глава 29

Кристофер

Я смотрю на спящее лицо своей жены, и это пока единственное, что сдерживает бурю внутри.

Как мантру повторяю себе, что моя худая девочка с углубившимися кругами под глазами должны поспать, должна хоть немного расслабиться, и набраться сил. Уговариваю себя лежать тихо, пока ее дыхание окончательно не выровняется, и веки перестанут подрагивать, выдавая все ее тревоги за день.

Когда Элли крепко засыпает, я потихоньку встаю, не забываю со всех краев укрыть жену пледом. Смотрю на сжавшуюся девушку, что в какой-то момент (я и сам не уловил его!) пробралась под мою броню, и теперь прочно засела там, тем не менее, не желая использовать появившиеся перспективы.

Я злорадно улыбаюсь. Она просто еще не знает, насколько я выгрызаю глотки всем тем, кто посмел покуситься на мою родню. Даже не так — на родных мне людей.

Это все те, кто сейчас обитал под крышей моего дома, и имел неограниченные права на все ресурсы, которыми я обладаю. Мое время, нервы, усилия, а также все материальное — я готов вкалывать в этих женщин рядом, маленьких и не очень, и Элли точно одна из них, иначе…

Иначе я бы просто не потерпел ее здесь после всего случившегося. Потому что договорной брак не подозревает вот это вот все.

Я осторожно покидаю комнату, и уже на кухне, наливая обжигающе-горячий кофе, звоню Майлгису. Вообще плевать, что сейчас середина ночи — пусть отдаст дежурному приказ начать готовить разрешение на просмотр камер в медцентре. С самого утра я собираюсь наведаться в это учреждение, и понять, какая гнида посмела претендовать на то, что по праву принадлежит мне.

Я премерзко улыбаюсь, представляя вещи, что хотел бы сделать с этим подонком. У меня не то, чтобы развязаны руки — но на кое-какие вещи полиция определенно согласиться закрыть глаза, и я воспользуюсь этим на полную катушку.

Утром Элли выходит к завтраку такая бледная, что даже Кира отрывается от телефона, и смотрит на мою жену с настоящим испугом.

— Элли, ты заболела?

Рыжая осторожно массирует виски, и сквозь боль пытается улыбнуться.

— Нет-нет, Киреныш. Нужно просто выпить чаю…

— Согласен, — я ужом проскальзываю мимо молчавшей матери, и кладу ладонь на лоб жены. Моя рука кажется прохладной по сравнению с кожей Элли, но я не могу удержаться, и тут же прижимаюсь к ее голове губами.

— Все в порядке, — голос Элли садится от моих действий, но она не делает попыток вырваться и отстраниться.

— Не в порядке, Динозаврик. Ты заболела.

Тут же в дело включается моя мама, бедром отодвигая меня в сторону, и уже сама трогая горячий лоб. Тут же недовольно цокает языком, усаживает мою жену на стул, и как-то одновременно ставит перед ней чашку с чаем, и жестами приказывает сунуть подмышку градусник. Элли снова не сопротивляется — и это уже на самом деле плохой знак.

— Остаешься дома, — решаю я, даже не дожидаясь, чего там покажет термометр, — я предупрежу в школе о твоем самочувствии.

— Что?! Нет, мне нельзя… Я столько пропущу, что потом в жизни не догоню по предметам…

— Догонишь, не волнуйся. Надо будет, тебе индивидуально объяснят все, что будет не понятно.

Элли непонимающе смотрит на меня, и я только убеждаюсь в том, что девушка больна. В другое время она так не тормозит…

— В браке с преподавателем есть свои плюсы, Морковка. Пользуйся.