Я пришла сюда учиться!

Я вспоминаю ее серое лицо с белыми губами, когда она вытолкнула из себя признание. Запрещаю себе жалеть жену сейчас, потому что признайся она во всем раньше…

— Напротив, результат был самым положительным. Мы, наконец, сдвинулись с мертвой точки, и я узнал хоть немного правды.

Элли краснеет, сразу полностью, и, кажется, злится. Это хорошо, ведь наш разговор, наконец, выходит на серьезную ноту.

И я готов ее поддержать.

— Скажи, Элли, тебя не учили, что лгать мужу — не лучшая привычка для крепкого брака?

Ее рот распахивается в попытке сказать, что у нас «бумажный брак», и я уже готов к этим словам. Но неожиданно девушка будто передумывает — и просто судорожно вздыхает.

— У меня было не лучшее воспитание, — тихонько признается она, хоть мне это и так прекрасно известно. Ее голос становится совсем еле-слышным, когда она продолжает говорить, — у меня не было перед глазами модели поведение семьи, и я, если честно… Совсем не знаю, как это, в настоящих семьях…

Я киваю, проглатывая заготовленные едкие замечание, и просто мысленно благодарю Элли за эти слова. Это так прямо и неприкрыто, что обезоруживает, вынуждая смягчить тон в дальнейшем.

Элли действительно обладает тем редким женским качеством, которое укладывает мужчину на лопатки. Уже не раз вижу, как точно и тонко она ныряет в меня своей мягкостью, не давая наговорить и наделать ошибок.

Хотя сама совершает их с завидным постоянством.

Я ухмыляюсь, думая, а на кой ей тогда я? Видимо, чтобы разруливать эти самые ошибки.

— Малыш, мне все о тебе известно, и вообще плевать, из какой ты там семьи. Главное — не ври мне больше, окей? И все у нас будет по-настоящему.

Глава 33

Элли

По-настоящему?

Он правда так сказал, или я уже насочиняла себе, как в детстве, несуществующие игрушки?

Но Кристофер, кажется, готов расписаться под каждым своим словом, потому что шагает ко мне, и тянется будто для поцелуя. Я вся целиком тянусь к нему в ответ — и оказываюсь опрокинута на кровать!

— Эй! Ты что творишь… Нечестно! Так нечестно! — визжу я, потому что с меня снова пытаются стянуть штаны, хоть и уже явно дурачась, и оставляя мне место для маневров.

— А с вами, девушка, по-другому и нельзя, — деловито отвечает Крис, делает одно движение — и вот я уже тихонько сижу на его коленях, лицом к мужу, и, запыхавшись, смотрю ему прямо в глаза.

Он принимает меня. Такой, какая есть… С нелепой худой фигурой, непропорционально большим ртом, отсутствием хоть каких-то материальных благ и полным багажом проблем.

Я честно не знаю, за что мне такое счастье. Но не имею права вот так взять, и не ценить того, что никто больше для меня не делал.

— Прости, пожалуйста, — выдыхаю в его лицо, которое тут же становится серьезным, — я больше не… я не хочу тебе врать.

Мне тяжело дается каждое слово, и Крис, похоже, прекрасно это понимает, и не делает попыток «дожать» мое признание.

— Это хорошо, малышка, — слегка потирает переносицу муж, — потому что дальше мы в одной упряжке, и я не хочу спотыкаться о препятствия там, где совсем не ожидаю.

— Это ты о чем? — осторожно интересуюсь я.

— О том, что твой Кред, — он буквально выплевывает ненавистное мне имя, — бывший сокамерник Черного Эда, дорогая. И твой «контракт» тут совсем не случайность.

Я перевариваю эту новость так медленно, что со стороны, наверно, кажусь умалишенной.

Чувствую, как лицо теряет всякие эмоции, и просто смотрю в одну точку пытаясь сопоставить ситуации. Вот Кред, который покусился на мою девственность, и вдруг решил поиграть в добродетеля, подсунув меня в эту школу… И убийца, решивший неожиданно, что я — наилучшая кандидатка на роль его жертвы.

Где, черт возьми, связь?!

— Теперь понимаешь, почему я так зол? — не дает мне утонуть в размышлениях Кристофер, — Элли, расскажи ты мне сразу всю правду, как я тебя и просил, у нас бы было преимущество! Ведь полиция до сих пор ни на миллиметр не продвинулась в поимке убийцы, а знай мы о тесной связи с Кредом, мы бы искали их обоих! Кред не прятался, он вышел на год раньше Эда, и вполне возможно, знал все о планах последнего!

Крис не осознает, что сжимает меня чуть сильнее, когда продолжает все тем же возбужденным тоном:

— Не просто знал. Думаю, это именно он предложил тебя в качестве жертвы. Рассказал о тебе, а Эдди достаточно умен, чтоб понять, как я заинтересуюсь в тебе… Они провернули все это, совершенно не боясь разоблачение, потому что знали, как ты напугана, и не расскажешь правду. А сделай ты это, все могло быть совершенно иначе!

Я киваю, и вытираю мокрые щеки. Не знаю, почему вдруг решила плакать — просто стало так обидно и мерзко… Я ведь и правда сглупила — ну чего стоило поведать все единственному человеку, который готов был только отдавать, не требуя ничего взамен! Но нет, я героически (читай — по-идиотки) хранила свои постыдные тайны, и теперь мне снова стыдно.

Замкнутый круг какой-то.

Я со стоном опускаю голову Крису на плечо, и тот, подумать только, ласково гладит меня по голове!

— Ты что, все равно не будешь говорить, что я глупая дура?