Я просто хочу любить

– Вы вписаны в дело? – впервые проявив человечность, поинтересовалась она.

– Простите, я не знаю, о чем вы говорите, – откровенно призналась Вика и заплакала. Горько, отчаянно, навзрыд. В данный момент ничего другого она сделать не могла.

– Понятно, – задумчиво протянула дежурная и подняла брови. – Кто вы ему?

– Невеста! – уверенно ответила Виктория и протянула справку из ЗАГСа. – Вот, посмотрите! Мы подали заявление, но нас просто не успели расписать. Александра арестовали.

– Паспорт у вас есть? – устало спросила женщина.

– Конечно! – обрадовалась Вика.

– Давайте! – строго приказала дежурная.

Достав паспорт, Виктория протянула его женщине. Ничего не ответив, та забрала паспорт и взяла телефонную трубку.

– Катя, привет! Кустицкий на месте? – поинтересовалась она и, набрав полную грудь воздуха, тяжело выдохнула. – К нему одна молодая особа рвется. Да объясняла я! Напористая очень. Войтенко. Помоги! Ага. Я ей сейчас пропуск выпишу.

Положив трубку, дежурная выписала пропуск, протянула его Вике и нажала маленькую, встроенную в боковую панель кнопку. Перед Викой, щелкнув, открылись железные двери.

– Идите! Третий этаж. Двадцатый кабинет. Начальника нашей исправительно-трудовой колонии зовут Кустицкий Андрей Владимирович, – сказала дежурная и улыбнулась.

– Спасибо! – радостно воскликнула девушка и побежала вверх по лестнице.

Виктория быстро поднялась на третий этаж и оглянулась. В длинном полутемном коридоре горели всего две лампочки. Внимательно всматриваясь в номера кабинетов, она наконец увидела нужную ей табличку.

– Можно? – робко постучав в двери, спросила Вика.

Переступив порог, девушка оказалась в небольшой приемной.

– Войтенко? – коротко спросила секретарша.

– Войтенко! – ответила Виктория и протянула ей пропуск.

– Заходите, – велела секретарша, указывая на дверь, находящуюся справа.

Дрожащей рукой Виктория открыла дверь и совершенно неожиданно оказалась в темном тамбуре. Девушка на мгновение остановилась. Обычно за такими дверями сидят не совсем простые люди. Разжалобить их сложно. Угадать, что нужно сделать в следующую минуту, тоже тяжело. Впрочем, плакать и умолять Виктория была готова в любое мгновение. И этим полет ее фантазии не ограничивался. Однако сейчас робкий взгляд был наиболее уместен.

Стараясь успокоиться, Вика глубоко вдохнула и уверенно нажала на ручку следующей двери.

– Здравствуйте! – тихо произнесла девушка, оказавшись в просторном продолговатом кабинете.

Почти во всю длину кабинета стоял огромный полированный стол. С двух сторон его окружали непривычно высокие, с изогнутыми спинками стулья. На окнах висели тяжелые шторы с воланами. Вдоль стен выстроились высокие книжные стеллажи. Правда, вместо книг на них стояли широкие черные папки. Стены кабинета были украшены портретами Грушевского и Кучмы. Между окнами немного под наклоном был прикреплен желто-голубой флаг Украины. На полу лежали широкие ковровые дорожки бордового цвета. Под потолком висели две большие, с белыми плафонами люстры. В углу стояла высокая пальма в кадке. Виктория невольно приподняла брови. Этот кабинет роскошью не уступал кабинету ее бывшего шефа, Виктора Ивановича.

У окна, расположившись за широким, массивным столом, сидел лысоватый мужчина лет сорока пяти в военной форме. Судя по погонам, он был в звании майора. У него было угрюмое грубоватое лицо с мясистыми, крупными чертами: немного приплюснутым носом и широкими губами. Под косматыми бровями светились темно-карие глубоко посаженные маленькие глаза. Подняв голову, хозяин кабинета внимательно посмотрел на посетительницу.

– Здравствуйте! – строго произнес он и, прищурившись, добавил: – Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Слушаю вас.

– Спасибо, – ответила Вика и торопливо опустилась на краешек стула. – Я Войтенко Виктория Ивановна. Приехала из Синегорска. Хочу получить разрешение на свидание со своим женихом Сторожевым Александром Владимировичем.

– Понятно, – задумчиво изрек Кустицкий и замолчал. Затем тяжело вздохнул, приподнял бровь и медленно, растягивая слова, добавил: – Но это невозможно! У нас есть свои внутренние директивы. Насколько мне известно, вы не вписаны в его личное дело. Почему ваш, так сказать, жених был против этого, я не знаю. Право на краткосрочное свидание имеют только близкие друзья и родственники. Думаю, что я не смогу вам помочь. Во всяком случае, сегодня. Мне необходимо соблюдать процедуру!

– Я все понимаю, – покорно ответила Вика и, положив руку на грудь, пристально посмотрела на Кустицкого. – Просто Александр не хочет связывать меня ожиданием, вот и не сообщил обо мне. Понимаете, он ни в чем не виноват, его подставили. Он очень хороший человек! Его арестовали как раз перед нашей свадьбой. А недавно умерла его бабушка. Понимаете, Александру сейчас очень тяжело. Я должна его увидеть, успокоить! Пожалуйста, Андрей Владимирович, разрешите! У вас такие добрые глаза. Я же вижу… Я вас очень прошу!

Виктория опустила голову и тихо заплакала.

Начальник колонии самодовольно улыбнулся, затем поерзал в кресле и облокотился на стол.