Я пытаюсь восстановить черты. О Бабеле – и не только о нем

Посетили мы и Эстаргон, колыбель католичества. На высоком месте стоял громадный храм, подавляющий своим великолепием и высотой (122 метра). Интерьер храма хорошо сохранился; в храме служба. Холод в храме стоял ужасный — он не отапливался. Зашли мы и во дворец кардинала, где в то время расположен был один из лучших по собранию картин на религиозные темы и икон музей христианства. На стенах — католические иконы и гравюры Дюрера, в витринах — церковная утварь, посуда из фарфора и чаши из серебра.

По городу ходят священники в длинных одеяниях. Крепостные стены XII века укрепляют со стороны Дуная гору, на которой стоит храм. У входа в храм — много исторических памятников, статуи кардиналов. В каждом дворике — мраморные или гранитные останки древности.

Вессели рассказал мне, что последний венгерский кардинал живет при американском посольстве, ему выделены две комнаты, обслуживает там четырех католиков-американцев. Кардинал настаивает на возвращении ему всех былых привилегий.

На противоположном берегу Дуная уже Чехословакия. Хорошо видно розовое здание погранохраны. Дорога, по которой мы ехали, ведет до самой Вены, до нее отсюда всего полтора часа езды. С противоположного берега послышался бой башенных часов, и у меня возникло странное ощущение от необычной близости западного мира.

В городке Тата, на родине Вессели, стоит старинный замок Эстергази. Княжеский замок XVI века отлично сохранился; он расположен над озером и окружен крепостной стеной и рвом, который наполнялся водой из озера. Оказалось, что отец Вессели из кожевников, предки его работали на князя. Кожи дубились неподалеку от замка в воде из этого же озера.

Обратный путь в Будапешт мы совершили по другой дороге, ведущей через угольный бассейн страны. Видели город, построенный для шахтеров. Бросались в глаза большие новые многоквартирные дома, благоустроенные детские учреждения, клубы, больницы и магазины. Кое-где сохранились и отдельные домики. Так мы проехали по всему угольному бассейну. Время от времени высоко в горах виднелся бронзовый орел с распростертыми крыльями — эмблема Венгрии.

На следующий день, заглянув в издательство, где печатался неопубликованный ранее рассказ Бабеля «Фроим Грач», мы с Вессели отправились в гости в семейство Гидашей. Антал Гидаш — разжиревший и немного важный сановник, его жена — дочь революционера Бела Куна, Агнеш. По словам Вессели, в Венгрии Гидаш как писатель совсем не ценится. В России его переводили талантливее, чем он сам писал. Но вместе с Агнеш Гидаш составил антологию венгерской поэзии, за что им благодарна венгерская интеллигенция. Агнеш — переводчица. Мать ее, живущая этажом ниже с братом Агнеш, опубликовала книгу о Бела Куне.

Незадолго до отъезда из Венгрии я целый день посвятила будапештскому метрострою. Начался этот день с приема у директора метрополитена товарища Хидвеги. На прием были приглашены и метростроевцы. Вессели представил меня присутствующим и ушел, передав меня на попечение нового переводчика, моего бывшего студента Тибора Хонвера. Метропроектовцы показали мне проект строящейся линии будапештского метро. Докладывали несколько человек: фамилия моя им была известна, очевидно, по моей книге, а может быть, и по рассказам студентов и аспирантов, учившихся в МИИТе.

После ознакомления с проектами я поблагодарила всех присутствовавших и отправилась с Тибором посмотреть строительство на месте. Сначала мы побывали на строительной площадке перед магазином «Корвин», где строился подземный переход и наклонный эскалаторный тоннель. Площадка и конструкции очень были похожи на московские. Переодевшись в рабочие костюмы, мы спустились под землю уже в другом месте. Подземные выработки оказались точной копией наших, потому что строилась станция из наших чугунных тюбингов диаметром 8,5 метров. Станции строящейся ветки, кроме двух, оказались колонными, трехстворчатыми с проемами, как и у нас в московском метро.

В предпоследний день моего пребывания в Венгрии Анна Цобель проводила меня до клуба работников искусств под названием «Гнездо», где меня уже ждали. Более уютного места я никогда не встречала. Все полы в клубе покрыты толстым сукном. Круглый зал для танцев: его по краям опоясывает сиденье-скамья с приставленными к нему столиками. На потолке плоские барельефы из меди и бронзы с изображениями античных фигур. Необыкновенно удобные читальный зал и библиотека. Заведующая библиотекой потеряла дар речи, когда ей сказали, что я — вдова Бабеля. Ей очень хотелось получить мой автограф на книге Бабеля, но ни одного экземпляра не было на месте.