Я Распутин. Книга третья (СИ)

А на следующем перекрестке Антипа постигло ужасное разочарование. Он шел, отмечая номера по нечетной стороне и чуть не подпрыгивая от предвкушения, но после восемьдесят пятого дома Бейкер стрит закончилась и началась Йорк-плейс. Парень не мог поверить в такое коварство и дотащил меня дальше, до Аппер-Бейкер-стрит, но она тоже стартовала с первого номера…

Дома 221-Б не было. Вообще, в принципе.

Антипка печально слушал мои объяснения, что Холмс литературный герой, вымышленный персонаж, что сэр Конан-Дойль все придумал, да, наверное, парень и сам все понимал, но в глубине души надеялся увидеть дом знаменитого сыщика и, чем черт не шутит, и его самого… Современные мне британцы, кстати, не подкачали — специально вкарячили в улицу дом 221-Б и создали там музейчик.

Утешаться мы пошли в оружейный магазин. Ну в самом деле, что еще может поднять настроение мужчине? Только холодная сталь с клеймами. После первых двух-трех фраз, когда мы отказались от охотничьих ружей “Джеффрей”, “Эванс”, “Парди” и даже “Холланд-Холланд”, продавец опознал в Антипе олимпийского чемпиона и развил бурную деятельность. Он выкатил все мало-мальски подходящие под описания стволы, а пока Стрельцов рассматривал кучи пистолетов и револьверов, успел уведомить хозяина и фотографа. Так что несмотря на покупку двух браунингов — побольше и поменьше, — на групповом фото мы сжимали в руках нарезные “слонобои”. Хозяин заверил нас, что завтра же на магазине будет висеть плакат “У нас покупают олимпийские чемпионы по стрельбе”, и продал нам всего один пистолет, второй пошел как подарок.

Рассовав железо по карманам, мы вышли на улицу — дождь почти прекратился, так что не было необходимости задирать воротники.

На дымном метро доехали до Тауэра. Посмотрели замок, знаменитых черных воронов.

— Хорошо у них тут устроено, живи не хочу, — оглядев лондонский люд высказал мне Антипка.

— Э-э-э, брат, ты не путай туризм с эмиграцией!

— Чего?

— Ты здесь гость. А гостям, как положено — лучшее место и лучший кусок. Во всяком случае, что ты здесь видел? Гостиницу, стрельбище, центр города. Рабочих районов тебе не показывали и приютов тоже.

— А давайте посмотрим, Григорий Ефимович? — простодушно предложил Антип.

Я оглянулся на старшего охранника — Евлампия Земляного. Тот пожал плечами.

— А давай.

Четыре километра до Ист-энда со знаменитыми лондонскими доками два кэба проехали за полчаса. И еще полчаса Антип во все глаза смотрел на жителей пролетарских кварталов — почти таких же, как в Москве и Петербурге, разве что шляп и галстуков побольше. А так — рабочие блузы, грязноватые штаны и пиджаки, кепки, тяжелые взгляды на нас.

— Сытые.

Антипка не впечатлился английскими пролетариями.

— И наглые какие-то…

Стоило нам повернуть на перекрестке, как сразу несколько человек с дубинками в руках, кинулись к нам. Бегущий впереди статный мужчина с красным лицом громко крикнул:

— Стоять! Вы арестованы!

Охрана подтянулась ближе, Евлампий вытащил револьвер. Это отрезвило бегущих, они резко затормозили.

— Полиция!

Красномордый ткнул палкой в сторону Земляного:

— Убери револьвер! Я констебль Дарви.

— Вы можете подтвердить свои полномочия? — начал с главного я.

— Я их подтвержу вам в участке Баркинга! — отрезал констебль. — Будут вам полномочия какие угодно.

— Баркинг это же даже не пригород? Что вы делаете в зоне ответственности лондонской полиции?

— Не ваше дело! Уберите оружие.

Красномордый, встретив уверенное спокойствие, замешкался, не зная, что делать. Его соратники так и вовсе сбились в кучу и попрятались один за другого. Пятеро против пятерых — не взлетит.

— Будьте добры, покажите ваш значок, или удостоверение, или что должны показывать полицейские в штатском, — давить и давить, пока у них сомнения, пока ситуация в нашу пользу.

Он сунул было руку во внутренний карман пиджака, собираясь выполнить мою просьбу, но вдруг передумал и повторил требование проследовать в Баркинг. Его поведение и тон подтверждали недавно написанное свежим нобелевским лауреатом Киплингом — “основой подавляющего большинства расположенных на суше английских учреждений служит герметически непроницаемый пласт махрового разгильдяйства”.

— Полномочия, будьте добры, — повторил я сухо. — Откуда мне знать, что вы полицейский, а не обычный бродяга?

За спиной уже открыто хихикали охранники, а рядом скалился Антипка.

— Коли вы мне не доверяете, проследуйте в участок Баркинга! — он произнес это с таким воодушевлением, будто пел “Боже, храни королеву!”.

— Мне что, мотаться через весь город каждый раз, когда незнамо кто вздумает объявить себя констеблем?

Повисло тяжелое молчание.

— Господа, мы уходим — я кивнул Евлампию и мы бочком, бочком начали отходить в сторону.

Полицейские за нами не пошли, констебль Дарви лишь напряженно смотрел на меня, соображая, как сохранить лицо перед подчиненными.

— Если вы хотите, чтобы было все официально, приходите с ордером в гостиницу Ноттингем Плейс, — не стал я добивать разгильдяя. — Мы остановились там.

*****