Я Распутин (СИ)

Я взобрался на крыльцо, зычно крикнул:

– А ну тихо, оглашенные!

Народ примолк.

– Меня знаете?

В толпе закивали. Кто-то крикнул в ответ:

– Григорий Ефимович, родной, останови святотатство!

– И остановлю!

Увидел, как у Феофана округлились глаза.

– Беру вас под свою защиту! Но при двух условиях!

– Каких?

– По-перву, пообещайте ходить к причастию к местному священнику, як было раньше. Никаких самостийных молебен, токмо все в церкви.

– Не по нашему закону сие. Матрена нам говорила… – вперед вылез какой-то мужичок с мукой на лице. Я кивнул полицейским, его тут же схватили, потащили к саням. Толпа заволновалась.

– Нет никаких ваших законов – опять громко крикнул я – Есть одни только обычаи – церковные. От нашей православной матери-церкви.

Скосил глаза, увидел, как довольно улыбается Феофан.

– Второе. Над вами начальными людьми я поставлю Пустошкина Василия и Ксенофонта Виноградова. Они будут передавать вам мою волю.

Полицейские тем временем вынесли из общинного дома большой опечатанный мешок. Я скрипнул зубами – эх, не догадался! Надо было первому наложить лапу на казну иоаннитов, а не речь толкать.

– И что же это за воля? – крикнул кто-то из толпы.

– Будем вместе строить Небесную Россию – туманно ответил я – Трудится, поститься, все по заветам святых отцов.

– А как же быть с нашими пастырями?

– Их судьбу решит церковный суд. На сем все, идите собирайтесь. Пора в храм на службу идти.

Тут главное было занять чем-то народ, чтобы дурного в голову не лезло.

Сплавив людей и попрощавшись с Феофаном, пошел смотреть общинный дом. Здание было дурацки устроено – несколько трехэтажных корпусов, соединенных деревянными переходами. Внутри все было разбито на маленькие каморки узкими, извилистыми коридорами. Прям ночлежка, а не религиозная община.

Везде висели иконы с изображением Иоанна Кронштадтского, горели свечи. С трудом, но все-таки нашел «логово» Матрены. К моему удивлению, тут-то как раз было все по-уму. Наличествовал телефон, ящики с бумагами, шкафы с религиозными книгами. На стене висел огромный портрет Иоанна.

Полицейские, конечно, пограбили кабинет – ящики были раскиданы, бумаги валялись на полу. Я начал их собирать, быстро проглядывать. Молитвы, проповеди… Наконец, нашел нужное – картотеку.

Секта иоаннитов имела свои отделения почти во всех крупных городах империи. Я полистал бумаги. Да, широко Матрена раскинула свои сети. А полицейские с Феофаном наивняки – забрали казну секты и успокоились. Деньги то вот – в документах! Кто кому сколько в какие сроки… Передо мной лежали финансовые потоки иоаннитов, списки крупных жертвователей, даже несколько векселей на пару тысяч рублей…

Я засмеялся. Нет, все-таки мне везет. Получил не только членов партии Небесная Россия, кадры для трудовой общины, а еще и готовые отделения «небесников» по всей стране. Пошлю капитана в поездку. Дам ему обоих «боевиков», Пустошкина от иоанитов – пусть проедутся по городам и весям, объяснят людям новую «политику партии». Заодно и в курии народ запишут – пора уже было встраиваться в местную политическую систему. «Моя» третья Дума сама себя не выберет.

* * *

Рождество начинали гулять 24 декабря – в рождественский сочельник; на следующий день отмечали сам праздник, который сопровождался торжественными богослужениями. Само собой гуляли 1-е января – Новый год и 6-го января до кучи еще и Крещение. Официально было всего четыре выходных дня, но на деле народ праздновал почти две недели, а то и все три. Питер хоть и опустел – по селам разъехались отходники – зато заблистал украшениями, елками…

Мы для общинного дома тоже срубили деревце, украсили его картонными игрушками, гирляндами, китайскими фонариками. Часть «небесников» я отпустил по домам – проведать родственников. Перед этим всем выплатил зарплату и объявил о создании артели. Каждый из участников теперь будет получать процент от продаж настолок и шин-воротников.

Еженедельный доход вывешивался на специальной доске, там же я устроил «соц. соревнование» бригад. Кто больше выработал, кто придумал новый способ ускорить производство… Народ оживился, особенно после того, как я еще внедрил «прогрессивки» с оплатой в тот же день. Даже если в итоге нововведение не приживалось – все-равно поощрял людей.

Рождественские праздники для царской семьи были настоящим адом. Так 26-го числа, только за один день, Николай с женой и дочками посетили целых шесть ёлок в Царском Селе: в военном госпитале, в школе нянь, в инвалидном доме, а также мероприятия, организуемые для Конвоя ЕИВ. И если первые три торжества требовали их присутствия на час, то последние занимали, как минимум, по два-три часа. Изматывали страшно.

Со всеми поговори, офицерам руки пожми, детям подарки вручи…

Аликс таскала меня за собой, но уже на третьей елке я заскучал, отговорился церковной службой и попытался смыться. Мне обязательно надо было отвизитировать нужных людей в Питере.