Я разорву эту помолвку! (СИ)

Алгаменцы тоже дураками не были. Добыча юфрания возросла, скудная на урожая земля щедро одаривала своих хозяев ископаемыми рудами. Увеличивающий магию юфраний, часть которого шла на экспорт и приносила огромные вливания капитала в экономику и бюджет армии, а часть — на изготовление артефактов и оружия. Еще ходили слухи, что винтерий, официально зарегистрированный металл нового толка, имеющий стойкую сопротивляемость и отталкивающий всякую магию, добываемый на данный момент на трех месторождениях — в землях баронства Винтер, на разломе в Дариме, и в угодьях графа Уитмора, был также найден и в Алгамении.

Если это действительно так, то все, к чему пришли ученые-артефакторы империи Элевис стало для нашего соседа неплохим подспорьем. Куда им там до патентов и соблюдения принципов справедливости, когда идет вооруженное противостояние за очень нужные их жителям территории.

От Джеймса я больше писем не получала, и сама ему тоже не писала. Знала лишь, что он жив. Переодически его имя мелькает в газетах в новостных сводках. Все-таки не зря он был лучшим магом-боевиком на курсе, да и мечом, поговаривали владел мастерски, подвигов ему было не занимать.

Я только одного не понимала, почему Гидеон, вернувшийся во дворец в столицу спустя год после начала военного столкновения и «удалившийся» из армии, не взял с собой Джеймса. Разве они не лучшие друзья?

Период, при котором по империи прокатились известия о возвращении принца для военной кампании нельзя назвать удачным. Часть армии была почти отрезана от остального войска и от империи на территории противника — так называемое бутылочное горло, которое активно подвергалось атакам с обоих сторон. Если бы эта последняя ниточка была перерезана, то тысячи солдат и часть командования были бы лишены продовольствия и поставок оружия. Они бы были обречены.

В такой ситуации побег кронпринца, а другим словом это не назвать, вызвал в сердцах каждого гражданина империи возмущение и недовольство. Рейтинги Филиппа в народе возросли. Никто конечно, здесь, как при выборах, статистику не ведет, но я могу прикинуть.

Императрица такого явно не ожидала. Но кто в ее глазах простолюдины? Дворянство же решение принца встретило равнодушием. Сами не гнушались пользоваться привилегиями и собственную жизнь ценили и ставили выше остальных. А те, кто еще поддерживал официального наследника, воспряли, наконец, духом.

Не обманывалась я и причиной скорого дезертирства первого высочества. Болезнь и ранение, не смешите меня, кто бы позволил ранить принца? С него, небось, пылинки сдували и охраняли как самое ценное сокровище империи!

Игры кончились, юношеские забавы и дружеские привязанности остались в прошлом. Близилась настоящая схватка за трон. Императрица-мать устала каждый день собственными глазами видеть, чего смог за три года достигнуть бастард: император тяготел в сторону второго сына, но преемником его сделать не мог — страна находилась в состоянии войны, вопросы правопреемства не могли решаться в отсутствии наследника, которому не было дано и шанса побороться за статус будущего монарха.

Но почему Джеймс не вернулся? Неужели так боится свадьбы с неугодной невестой, что готов постоянно подвергаться риску погибнуть?

Если я на его счет не ошиблась, то дело было в другом.

Но ведь он сам писал, если память мне не изменяет — письма его я не сохранила и ответ отправила на обороте адресованного мне же послания — что страшиться будущего и неизвестности, и даже прощался со мной…

Я думала, что он опасается смерти и при первой возможности постарается отмотать все обратно и вернуться, статус и связи ему такое позволяли и никто, особенно когда бежал сам принц, не посмеет и упрека озвучить в его сторону.

Я ошибалась. Было что-то, чего Джеймс боялся больше собственной смерти.

Три года. Прошло три года! Я не знала его и тогда, и не знаю сейчас, но одно мне очевидно: он уже не тот человек, который гордо скакал прочь, когда я на крыльце поместья смотрела ему в след. То был день нашей последней встречи…

Джеймс

— Держись! Черт тебя возьми, держись! Лука! Я твой капитан, исполнять приказ! — трясу парнишку за плечи, но его взгляд направлен поверх моего плеча, на мрачное чужое небо.

— Капитан… — слабо произносят его губы, не в силах выдавить и звука.

— Да! Молодец, молодец, рядовой. Это я, твой капитан. Тебч задело, совсем немного. Но ничего, мы тебя подлатаем, подлечим, вернешься к своей… как ее звали?

— Зарианне…

— Да! Да! Вернешься к Зарианне, поженитесь, нарожаете детишек, мы с тобой еще внука твоего женим, на свадьбе тосты будем говорить и пить а счастье молодых, ты держись, хорошо?!

— Да…

Лука бледнел на глазах.

Черт, черт, черт. Это плохо, очень плохо. Я давил ему на живот, но кровь продолжала толчками покидать его тело. Проклятье! Я не могу потерять еще одного, нет!

Поднял глаза, в поисках кого-то, кого бы можно было послать за помощью и лекарем. Дым от горящей сухой прошлогодней травы поднимался в небо.