Я рискну (ЛП)

Я опускаю фонарик рядом с ее головой. Отпустив ее, я сажусь, и, как я и знал, она выдергивает свои руки из-под меня и поднимает их к моей груди, пытаясь отпихнуть меня от себя. Я не двигаюсь. Тогда она проводит ногтями по моей коже. Я чувствую, как она ломается от ее силы, и не могу сдержать стон от боли.

Я обхватываю ее запястья руками и поднимаю их над головой, прижимая к мокрой земле. Затем я подтягиваю свое тело к ее груди и сажусь на нее.

— Проверь ее карманы, — приказываю я Дику.

Она вскрикивает, пытаясь бороться со мной. Ее бедра выгибаются, она бьет ногами, но Дик вытаскивает сотовый из ее заднего кармана.

— Он заблокирован.

— Какой код? — требую я.

Она зажимает рот, а ее глаза сужаются. Мне нравится, что она борется. Большинство женщин уже рыдали бы. Я наклоняюсь и угрожающе улыбаюсь ей, хотя она все еще не видит меня. Понизив голос, я говорю:

— Либо ты даешь мне код, либо я забираю его у тебя. Что ты выберешь, милая? — Какая-то часть меня хочет, чтобы она заставила меня взять его. Я люблю, когда кто-то заставляет меня принимать решение за меня.

— Я не…

— Это не единственное, что мы собираемся взять, — говорит Дик, обрывая ее, и тут я слышу, как он расстегивает ее брюки позади меня.

— Нет! — кричит она. Ее руки сжимаются в кулаки, когда я держу их над ее головой. — Это сетчатка… это сканер сетчатки глаза, — торопливо говорит она.

— Чертовы технологии, — рычит он. — Что случилось со старыми добрыми временами, когда ты просто открывал телефон, и он, блядь, работал?

Он подносит его к ней, мой фонарик лежит на земле рядом с нами и светит ей на лицо. Он должен открыться, потому что он отодвигает его и начинает рыться в нем. Он ворчит.

— Что там? — спрашиваю я.

— Ни видео, ни фотографий нет. Но есть кое-что интересное.

— Я пыталась рассказать тебе. Я не записала, — говорит она, задыхаясь. Мой вес на ее груди затрудняет ее дыхание.

— Что ты нашел? — спрашиваю я, игнорируя ее.

Наступает долгая пауза, прежде чем он наконец говорит:

— Остин Лоус.

Мои брови взлетают вверх.

— Как Брюс Лоус?

Молчание.

Я хихикаю.

— Так так так, я не знал, что у него есть дочь. Она выглядит примерно нашего возраста. Семнадцать, максимум восемнадцать.

Она зажимает рот. Интересно. Она не хочет признавать этого ублюдка. Хорошо для нее. Он — жалкий кусок дерьма.

— У нас нет на это времени, — рычит Дик, его терпение истощилось, поскольку он не собирается играть с ней. Он встает и достает пистолет, спрятанный в задней части его джинсов. — Давай просто убьем ее.

Она сужает глаза в темноту. Я обвожу глазами кровь на ее запястьях, шее и груди. Она слишком красива, чтобы убить. Слишком драгоценна, чтобы уничтожить. И все же. Он боится, что она заговорит, пойдет в полицию, но я не боюсь. Она боится нас. Думает, что мы причиним ей боль. Она не ошибается.

— Убери пистолет, — приказываю я.

— Но…

— Сейчас.

Он засовывает его обратно в штаны.

— Давай возьмем ее с собой. Я не верю, что она не позвонит в полицию после этого.

— Я никуда с тобой не пойду, — огрызается она.

Я почти улыбаюсь ее храбрости.

— Ты будешь делать все, что мы скажем, — отвечает категорично Дик.

— Она не будет им звонить, — говорю я ему. Положив оба ее запястья в одну из моих рук. Я провожу свободной рукой по ее лицу, размазывая кровь по безупречной коже. — Правда?

Она зажимает рот.

Он фыркает.

— Ты, блядь, не знаешь этого.

— Никто ей не поверит. — Я облизываю губы. — Она вся в его крови. Она под ногтями, где она царапала мою грудь. Она на ее одежде. В ее волосах. Насколько я понимаю, она будет соучастницей убийства.

— Ты чертов ублюдок…

У мелькнула меня мысль.

— Что вы, ребята, сделали с телом?

— Киллану позвонили, и ему пришлось уехать; он поехал с Беннетом, так что они все уехали. Я сказал им, что мы позаботимся об этом.

— Отлично. Позвони мне на ее телефон.

— Что? Коул, у нас нет времени…

— Позвони мне с ее телефона, Дик, — огрызнулся я.

Он чертыхается, но спустя мгновение я слышу, как мой телефон звонит в моем кармане. Они молчат, вероятно, гадая, о чем я думаю, но скоро они это узнают.

Я встаю с нее, и она пытается отползти в сторону, но я хватаю ее за толстовку и дергаю ее за ноги. Обхватив рукой ее шею, я начинаю толкать ее вперед. Она извивается в моей хватке, и моя рука выскальзывает, позволяя ей сделать несколько шагов вперед. Я бегу за ней и сжимаю в кулак ее волосы, притягивая ее к себе. Она хнычет. Я обхватываю свободной рукой ее тонкую талию и вжимаюсь передней частью в ее спину. Ее промокшая одежда ощущается прохладной на моей теплой коже. Наклонив голову, я шепчу ей на ухо:

— Мы еще не закончили, милая.

— Куда мы идем? — требует она, и я улыбаюсь, прижимаясь к ее коже. Мне нравится, что она продолжает бороться, даже если это не принесет ей ничего хорошего.

Я не отвечаю, и Дик не говорит, потому что не знает, что у меня на уме.

Я убираю руку с ее талии, но продолжаю держать ее за волосы. Я подвожу ее к тому месту, где, как я знаю, они держали тело, и Дик светит фонариком на мертвого мужчину. Она не задыхается, как я ожидал, что говорит о том, что она видела немного раньше. Она ожидала, что он будет мертв.