Я, робот

— Неплохое начало для расследования, согласитесь? Быть машиной, накапливающей информацию?

— Для начала, быть может, и неплохо. Но это далеко не всё, что нужно детективу.

— К тому же в последний момент мои электронные цепи были перестроены.

— Любопытно узнать, каким образом, Дэниел?

— Очень просто. Моим мотивированным элементам было задано сильное стремление к справедливости.

— К справедливости! — воскликнул Бейли. Ирония слетела с его лица, уступив место выражению откровенного недоверия.

Р. Дэниел вдруг резко повернулся лицом к двери и сказал:

— Там кто-то есть.

Он не ошибся. Дверь отворилась, и в комнату вошла бледная, с поджатыми губами Джесси.

— В чём дело, Джесси? Что случилось? — забеспокоился Бейли.

— Простите, — тихо ответила Джесси, не глядя мужу в глаза. — Мне пришлось… — Она замолчала.

— Где Бентли?

— Он переночует в Детском зале.

— Как так? Ведь я велел вам вернуться.

— Ты сказал, что твой напарник останется здесь на ночь. Вот и подумала, что ему понадобится комната Бентли.

— Не понадобится, Джесси, — вмешался Р. Дэниел.

Джесси подняла глаза на Р. Дэниела, всматриваясь ему в лицо.

Бейли углубился в созерцание кончиков своих пальцев, охваченный предчувствием того, что может сейчас произойти и чего он не в силах предотвратить. Наступила тишина, тяжесть которой он ощущал физически, а затем откуда-то издалека, словно сквозь слой пластика, до него донёсся голос жены:

— По-моему, вы — робот, Дэниел.

Спокойным, как всегда, голосом, Р. Дэниел ответил:

— Вы правы.

6. Шёпот в комнате

На самых верхних этажах некоторых богатейших секторов города расположены естественные солярии. Их воздухонепроницаемые кварцевые окна, снабжены металлическими ставнями, пропускают внутрь потоки солнечного света. Здесь загорают жены и дочери самых высокопоставленных чиновников. Здесь каждый вечер происходит необычайное явление.

Здесь наступает ночь.

В остальной части города (включая искусственные солярии, где миллионы горожан, по строгому расписанию, могут изредка подвергаться ультрафиолетовому излучению) смена дня и ночи — понятие весьма условное.

Деловая жизнь могла бы вестись непрерывно: в три восьмичасовых или четыре шестичасовых смены — и «днём», и «ночью». Время от времени за это ратуют некоторые любители гражданских реформ, ссылаясь на интересы развития экономики и производства.

И каждый раз их идеи отвергаются.

И так уж во имя этой экономики пришлось пожертвовать тем, к чему привыкли люди прежних времён: простором, уединённым образом жизни и даже отчасти личной свободой. Но эти привычки возникли вместе с цивилизацией — не более десяти тысяч лет назад, тогда как привычке укладываться спать с наступлением ночи столько же лет, сколько самому человеку, — около миллиона, и избавиться от неё не так просто. Хоть самой ночи в городе не видно, её можно узнать по тому, как гаснут в квартирах огни и замедляется ритм жизни. Пусть ни полуденное солнце, ни полночная луна не освещает крытых улиц, всё же человечество следует молчаливым указаниям часовой стрелки.

Экспрессы пустеют, затихает шум на улицах, тают толпы людей в громадных подвалах между зданиями. Город Нью-Йорк погружается в сон.

Лайджу Бейли не спалось. В комнате было темно, и где-то рядом с ним в кровати притаилась Джесси. По ту сторону стены сидел, стоял, а может, и лежал — терялся в догадках Бейли — Р. Дэниел Оливо.

— Джесси, — прошептал Бейли. — Джесси!

— В чём дело? — Она зашевелилась под простынёй.

— Джесси, мне и так трудно, а тут ещё ты…

— Мог бы сказать мне.

— Да не мог я! Не знал, как… Слушай, Джесси!

— Ш-ш-ш…

Бейли снова перешёл на шёпот:

— Как ты догадалась? Скажи.

Джесси повернулась к нему. Он почувствовал направленный на него сквозь темноту взгляд жены.

— Лайдж, — едва слышно вздохнула она, — он может нас услышать? Этот робот?

— Нет, если говорить шёпотом.

— Почём знать. Может его уши различают малейший звук. Эти космонитские роботы способны на все.

Для Бейли это не секрет. Пропаганда робототехники превозносит чудодейственные свойства космонитских роботов: их неутомимость, совершенство органов чувств, те бесчисленные услуги, которыми они могут осчастливить человечество. Лично он считал, что здесь явно пересолили. Земляне стали ещё больше ненавидеть роботов за их превосходство над собой.

— Дэниел не такой, — прошептал он в ответ. — Они нарочно сделали его похожим на человека. Поэтому он и слышит, как человек.

— Откуда ты знаешь?

— Было бы слишком опасно наделять его сверхчеловеческими чувствами: он мог бы случайно себя выдать. Он бы знал и умел слишком много.

— Что ж, возможно.

Опять наступила тишина.

— Джесси, это только до тех пор, пока… В общем, прошу тебя, не надо сердиться.

— Сердиться? Ты чудак, Лайдж. Я вовсе не сержусь. Я боюсь. Я перепугалась до смерти.

Она всхлипнула и схватилась за ворот его пижамы. Его охватила тревога.

— Не бойся, Джесси. Не волнуйся. Он совершенно безобидный, клянусь тебе.

— А ты не можешь избавиться от него, Лайдж?

— Ты же знаешь, что не могу. Ведь это задание управления. Как можно?

— Какое задание, Лайдж? Расскажи мне.