Я родилась пятидесятилетней. Книга вторая (СИ)

— Эдвард, а ты понимаешь, что когда-нибудь я состарюсь? Умру… — спросила осторожно, потому что мало ли какие у него планы на ближайшие лет шестьдесят… — Это вопрос нескольких десятков лет, во время которых ты останешься красивым и молодым подростком, а мои глаза всё естественнее будут смотреться на этом лице.

Эк я тактично про себя завернула!

— Для меня ты всегда останешься самой прекрасной.

Я чуть не расхохоталась над его бравадой:

— Дрябленькая кожа, сеточка морщин, первые коронки, подслеповатые глазки, седина, старческие пятна, артроз, глухота… Я даже где-то польщена, Эдвард, однако ты понимаешь, что я не позволю тебе быть рядом после того, как наша пара станет напоминать маму и сына? Даже если ты внезапно обнаружишь у себя признаки геронтофилии, Каллен…

На парня было страшно смотреть.

— Ты хочешь стать вампиром?

Я усмехнулась обречённости в его голосе.

— Нет, конечно. Мне слишком жаль этот устоявшийся мир, который может прогнуться под моим бессмертным честолюбием, потому что я не стану печатать медицинские статьи, как Карлайл, под псевдонимами, или отдавая славу знакомым. Я хочу посещать научные конференции, знакомых и родных без их лишних вопросов про эликсир молодости и бессмертия. Я хочу спасать людей, и мне не надо при этом разрываться на части от желания съесть их. Понимаешь, я намного хуже твоего отца, Эдвард. И моё бессмертие стало бы приговором для спокойного незнания этого мира.

Я понимала все плюсы и минусы человеческой жизни. Будь я реальным подростком, который ещё не познал этот мир в достаточной степени, без чётких планов на жизнь, без перспектив, привязанностей, я бы ухватилась за возможность бессмертия всеми зубами. Однако… Я не была той, что слаще морковки ничего не вкушала. Были в моей жизни десерты, провоцирующие гастрономические оргазмы. И я сейчас едва ли о еде.

— Мне плевать на мир в целом, Белла. Мне важно лишь твоё счастье, — тихо признался Эдвард. — Но тебе действительно нельзя становиться вампиром… Вольтури свято берегут традиции. И я не допущу, чтобы они пришли и уничтожили моего маленького бравого песца.

Я подумала о том, что ради великих открытий и с дьяволом бы сторговалась, но промолчала.

Неужели этот мальчик настолько влюблён? Я же сейчас по сути предупредила его о том, что меньше, чем через двадцать лет наши пути разойдутся, и он не осыпает упрёками, не обвиняет в прагматизме, готов уступить место другому, если это будет означать моё счастье… Его любовь была чистой, как вода в роднике. Я не знаю, чем заслужила её, но сейчас мне становилось почти жаль этого пылкого мальчика. Я давила в себе это чувство, но оно сопротивлялось и разрасталось в груди.

«Хочу любить его так же, — подумала я, — хочу смирить свою гордыню, забыть честолюбивые планы и быть его счастьем, хочу быть менее разумной, менее опытной. Я не хочу в один ужасный день проснуться, встретить его любящий взгляд и решить, что завтра исчезну из его жизни».

— Я тоже хочу, чтобы ты был счастлив, Эдвард.

Тутти не ответил. С грустной улыбкой он коснулся моих чуть влажных ресниц, лба, кончика носа. Это была нежность. Эдвард целовал меня так, будто думал, что прощание уже близко.

Нас прервал звонок мобильного.

— Это Элис.

— Включи громкую связь.

— Эдвард, Белла, у нас проблемы, — голосок предсказательницы был напуган. — Джеймс следует за Элеазаром и Кармен. Он видел знак Вольтури…

Мы переглянулись.

— У них есть мобильные? Кто-то ведь может предупредить их?

— Он планирует напасть? — спросили мы почти одновременно.

— Нет.

Короткий ответ Элис на наши вопросы повис в воздухе. Связи нет. А Джеймс наверняка захочет поболтать… Сверить показания…

— Мы должны встретить их на нейтральной территории и опередить Джеймса, пусть слушает наш диалог-игру из засады и пугается, я смогу обвести его вокруг пальца, — Эдвард заскрипел зубами от моего предположения.

— И ещё, Виктория направляется к нам домой. Она хочет предложить нам убить Беллу с их помощью.

— Идея ищейки, не её, — с ходу определил Эдвард. — Это либо развод, либо подстава, либо проверка.

— Всё вместе. Если я реально непобедимая Вольтури, то я убью Калленов, распалённых жаждой защитить тебя, оценю интриганистость Джеймса и предложу ему место в итальянском театре…

— Моё место? — парень насмешливо заломил бровь.

— Да-да, он ведь даже не знает, с кем конкурирует, может, его дар интереснее? Поэтому ты останешься тут, хоронить родных соклановцев и защищать эти заповедные территории, потому что мне нравится твоя диета… — я уже одевалась.

— А если тебя убьют, то он бы попросил, как трофей, кулон Вольтури, — понял Эдвард.

— Да, они бы свалили, а с итальянской мафией пришлось бы разбираться твоим родным. Раз у Виктории уже есть опыт уходить от закона…

— И ты сама сказала, что Деметрий ищет не по запаху, хотя и его бы след уже простыл, когда Вольтури спохватились бы.

— Красиво, — протянула я, отдавая должное мозгам кочевника. — Советую вам согласиться после некоторых уговоров. Пока соперник считает себя умнее, вы всегда на шаг впереди него…

А la guerre comme а la guerre