Я родилась пятидесятилетней. Книга вторая (СИ)

— Эмметт отвалит целое состояние за этот снимок, — тихо пробормотала Белла себе под нос, пряча небольшой фотоаппарат в карман куртки.

Вся эта ситуация была чертовски похожа на…

— Диктофон в твоем рюкзаке был нерабочим, верно? — спросил я, холодея, вспомнив случай с Лорен.

— Который ты спрятал в кустах? — Белла насмешливо подняла бровь. — Рабочий, однако…

— Где диктофон телефона, Белла? — в моём голосе слышался рык, но мисс Свон лишь гордо и бесстрашно вскинула подбородок:

— Если я скажу, где, тебе легче не станет, Каллен.

— Белла…

— Хорошо, я приклеила его к груди скотчем. К правой груди, если быть точной.

Я выругался тихо, но так грязно, как никогда себе не позволял. Гнев, ужас, старые страхи и непонимание слились во мне в яростном комке нервов. Мне казалось, что я зазвеню натянутой струной, колокольчиком от любого движения и прикосновения.

Как глупый шут, обвешанный бубенцами, при дворе жестокой королевы.

— Ты знала…

Её осторожное поведение в первые дни находило объяснение. Шутки, намёки, взгляды, улыбки… Непонятным оставалось то, почему она считает, что после подобного я сохраню ей жизнь.

— Ты не убьёшь меня, Эдвард, — будто прочитала Белла мои мысли. — Во-первых, за это тебя вряд ли простит Карлайл, а мнение отца для тебя важно. Во-вторых, ты сам этого не хочешь. Ты не хочешь быть убийцей, а мстить мне особо не за что. Я пыталась вынудить тебя сказать мне правду, либо напугать тебя такой возможностью настолько, что ты сам отстанешь от меня.

Её поступки обрели логику, но я был не в силах не признаться:

— Я убийца, Белла. Я убивал людей. Много раз…

Вместо ярости в моём голосе слышалось отчаяние. Белла не простит убийства людей… Я потеряю её сегодня навсегда.

Я смотрел на неё, запоминая эти упрямо сжатые губы, эту морщинку между бровей, длинные ресницы и чуть блестящие влажным светом глаза.

— А я первоклассная врунья и блефовщица, но я готова выслушать твою историю, Эдвард, — наконец прошептала она, расстегивая куртку и вытаскивая из внутреннего кармана этой куртки телефон.

Нажав несколько кнопок, она бросила его мне. Поймав его, я убедился, что старые записи стёрты, а новая не ведётся.

Это было искренне.

Это было доверие…

И мне хотелось его оправдать.

Сев на поваленное дерево рядом с ней, я начал свою историю.

Белла

Историю Эдварда я слушала внимательно. Он рассказал мне про талантливого мальчика, который очень любил мать. Он родился в Чикаго в обеспеченной по тем временам семье. В свои семнадцать он был подвержен романтическим страстям, и главной мечтой было храброе, ну, ладно, безрассудное желание понюхать порох. Мать еженощно молилась Богу, чтобы её любимый и единственный сын не покинул её и не сбежал на фронт. Когда я слушала про Первую мировую, мне казалось, что мне пересказывают историческую книгу. Было удивительно смотреть на такого молодого очевидца тех событий.

Когда же Эдвард рассказывал о гриппе, «испанке», ставшей катастрофой для Америки того времени, по его лицу мало что можно было прочесть. Превращение он тоже описал лаконично, заставив меня переспросить:

— Вампиром становятся после укуса, верно?

Каллен внимательно посмотрел на меня.

— Откуда ты вообще столько знаешь о вампирах?

Отмалчиваться было неудобно, однако я решила отделаться полуправдой:

— Одно слово, семь букв, Эдвард… Квилеты. В три года я случайно, ну ладно… Намеренно забрела на их секретные посиделки у костра, где они рассказывали легенды о вампирах и воинах духа. Они упоминали, что их племя защищает белых людей от хладных демонов, но есть семья, с которой у них подписан договор. Светлоглазые. Вампиры, которые охотятся на животных, а не на людей.

— У индейцев хорошая память… — тихо признал Эдвард.

Его тон мне не понравился. Мне физически стало страшно за племя беззащитных квилетов.

— Послушай, я знаю, они обязаны были хранить секрет, однако они не называли фамилий. Они вообще не знали, что я подслушиваю. Да и что взять с маленького ребенка? Никто не мог предугадать, что я запомню…

Вампир улыбнулся:

— Однако ты запомнила.

Такое забудешь… В чём он меня подозревает?

— Ты бы сам рассказал мне сегодня ваш секрет, если бы у меня не сдали нервы! — задиристо вскричала я.

— У тебя сдали нервы?! — Каллен громко расхохотался. — Это я потерял челюсть на этой поляне, когда ты ошарашила меня своей осведомлённостью, как кувалдой по темечку!

Я закрыла краснеющее лицо пледом.

— Но я не злюсь, — Каллен осторожно заглянул под тёплую ткань. — Даже хорошо, что ты теперь знаешь… Будут ещё вопросы?

Боже, конечно, будут, мальчик мой! Ты будто не в курсе, с кем разговариваешь! Вопросы полились из меня, как из рога изобилия:

— А вы с Карлайлом изучали вампиризм? Как работает ваша нервная система, если вам не нужно спать? Почему вашему организму не подходит твёрдая пища? Может ли вам помочь обычная вода, разбавленная, например, плазмой? Сколько у вас хромосом? Вы можете размножаться без укусов? Насколько вы неуязвимы?

— Стоп! — остановил мой поток вопросов Каллен, демонстрируя мне глаза по полтиннику.

Я села и едва ли ручки не сложила, как примерная школьница на уроке.

Вампир вздохнул: