Я родилась пятидесятилетней...

— А ты думаешь, что ей нужна моя любовь, Элис? — я вскинул голову и с горечью посмотрел в глаза предсказательницы. — Ты помнишь, что Белла говорила о браке? А о любви? Ей это не нужно, понимаешь? Это я чувствую, как будто по мне прогнали заряд электричества, лишь коснувшись её руки, она же чувствует лишь холод!

Элис попыталась улыбнуться:

— Лишний повод как можно раньше превратить её в вампира, Эдвард.

— Ни за что… — вырвав свою ладонь, я поднес её к своему горлу. Если бы я мог сам себе оторвать голову, я бы это сделал.

— Ты говорила, что она сможет быть хирургом, но даже я, пока учился на доктора привлекал внимания своей внешностью и молодостью. Белла… Она не выглядит даже на свой возраст, её просто не возьмут на работу… Даже простым помощником, понимаешь? Поддельные документы не спасут, мы только привлечём к себе внимание, — я видел без помощи Элис эти попытки и уже содрогался от будущей обиды в глазах Беллы.

Сестра помрачнела.

— Да, ты прав, даже у Карлайла с этим бывают проблемы… Кожу не состарить, нас не берёт ни один грим… Возможно, она захочет поработать в другой сфере?

Я метнул в неё злобный взгляд:

— Думаешь, Белла решит стать стилистом или дизайнером?!

Элис поджала губы. Она сама понимала, что девушка с детства мечтала стать именно врачом, хирургом…

— Это было достаточно грубо с твоей стороны, но я не буду обижаться на тебя, потому что вижу, как сильно ты переживаешь. Но поверь, если бы я сказала тебе об этом в понедельник, когда я впервые всё поняла, ты бы всё равно не смог уехать. К тому же, боюсь, что без твоей поддержки Джаспер бы в конце концов нашел способ убить Беллу в обход меня, если бы она начала догадываться о нашей природе.

Услышав подобное, я похолодел. Джаспер едва ли не маниакально следил за безопасностью Элис. Счастье жены было для брата важнее его собственной жизни, но её безопасность была важнее даже самого счастья Элис… Если бы он почувствовал угрозу для любимой, то, не задумываясь, уничтожил её. Не спрашивая мнение жены на этот счёт.

Я до боли сдавил виски, пытаясь выкинуть из головы эту картинку. Беззащитная Белла Свон спит в своей постели, обняв руками подушку. Покрывало наполовину скинуто на пол. Нет меня, ночного свидетеля её сна, который осторожно укроет девушку, когда она начнет замерзать. Но есть мелькнувшая в окне тень моего брата, который решил, что смерть во сне можно даже считать завидной…

— Пойдем, — Элис тянула мое одеревеневшее тело в сторону здания школы. — Урок Беллы скоро закончится, она будет волноваться, если ты не придешь…

И я пошёл…

Судя по глазам, полных любопытства, Белла заметила явную перемену во мне, а, может быть, ей было интересно, что случилось на парковке. Тем не менее, она не задавала вопросов, за что я был невероятно благодарен ей. Я бы не смог соврать ей, и не хотел обижать отказом.

— Я могу помочь тебе чем-то, Эдвард? — её несмелая улыбка и внимательный взгляд ощущались слишком остро, волнительно.

Я внезапно посочувствовал Элис и пожалел, что увидел то, что видеть мне было рано.

Как объяснить девушке мое внезапное распутье? Мой выбор без выбора, которого нас с ней лишила предсказательница.

— Ты вряд ли сможешь что-то сделать, Белла. Даже я ничего не могу.

Увидев её не наигранное сочувствие, я внезапно захотел, чтобы она поняла меня. Подсказала…

— Мой хороший друг попал в беду, Белла. Я думаю, что он в безвыходной ситуации. Дорогой ему человек находится на грани смерти. Из-за него. Он не хотел этого. Более того, даже не предполагал, что такое может случиться…

— Спасти невозможно? — девушка нервно теребила косичку, а я, как завороженный, наблюдал за маленькой венкой на шее…

— Слишком рискованно, — я вспомнил о видении в комнате Беллы и поцелуях.

Моё горло опалило огнём при одной мысли о подобном. Я не был настолько силён.

— А что это было с его стороны: глупость, небрежность, легкомыслие?

— Разве это имеет значение? Это всё одинаково ужасно.

— Не могу согласиться. Глупость может исправить опыт, если дать человеку шанс. Небрежность — это всего лишь вопрос внимания, как по мне.

— А легкомыслие? — вопрос, что волновал меня так сильно, помимо воли сорвался с губ. — Ты смогла бы простить легкомыслие, Белла?

Девушка улыбнулась мне, загадочной, почти шальной улыбкой.

— Легкомыслие — милый грех, милый друг мой и враг мой милый… — начала цитировать стихотворение Белла, а у меня перехватило дыхание.

Милый враг… Я, конечно, враг, а не друг ей. Враг всем её мечтам и планам, враг её человечности. Куда более осязаемый, опасный, чем образ легкомыслия в стихотворение Цветаевой. Да, её легкомыслию можно учиться. Не мужчине, конечно, а женщине, девушке… Маленькой, беззащитной, которая мало что может поменять в жизни, которая не может изменить ситуацию, но способна поменять отношение к ней…