Я родилась пятидесятилетней...

— Зачем ты всё рушишь? — мой голос сорвался на жалкий шёпот, сглотнув и сжав зубы так, что заболела челюсть, я через минуту заставила себя твердо посмотреть в глаза вампира, продолжив ровным тоном. — Впрочем, мне плевать, Эдвард. Буду ждать тебя в пятницу, если не приедешь, я больше никогда тебя не побеспокою.

Встав, я собрала вещи, понимая, что это конец. На самом деле конец…

Каллен не приедет завтра. Он пройдётся по твоим планам и надеждам, как уже прошёлся по твоей взлелеянной гордости кирзовыми армейскими сапожищами… И этого ты ему не простишь…

Никогда.

Эдвард

Не в силах видеть, как она вновь уходит, я смотрел на белое пёрышко, что Белла оставила мне вместо себя, как заклеймила… Когда-то в годы первой мировой именно так дамы клеймили позором мужчин, что побоялись надеть военную форму…

— Ты негодяй, ты дурак, ты трус, слышишь? — мысленно кричала Элис в коридоре, с отчаянием наблюдая, как будущее меняется под гнётом моего решения.

Я не приеду за Беллой.

Прождав до последнего дома, она усмехнётся и поедет одна, чуть-чуть опоздает. Купит два билета у улыбчивой женщины в кассе, которой чуть натянуто улыбнётся в ответ. Небрежно кинет сумочку на второе место и молча, без вздохов, без ахов, даже без тени улыбки на моментах, где хохотал весь зал, будет смотреть на борьбу характеров двух разных, но в чём-то похожих людей.

Где первым уступил мужчина.

— Как ты можешь так с ней поступить?! — вопрошала Элис, поражаясь, почему на ласковый риторический вопрос Беллы я ответил грубостью.

Она не знала, что эта поездка предназначалась не мне. Белла просто решила, что голодному псу в моём лице можно кинуть и кость по старой памяти. Не было никакой симпатии у этой актрисы, привыкшей получать всё по первой просьбе, намеку. Был голый расчёт. Если Бо не сможет пойти, почему бы не пригласить Каллена, верно? Это она подумала? Что я, последний слабак, прибегу, покорный её воле?

Я и так вернулся в её проклятую спальню ночью, заметив гостеприимно распахнутое окно. Для чего? Чтобы принести ей одеяло, ведь она замёрзла… И в награду я полночи слушал, как она зовёт во сне Квона, какого-то Тутти, даже Элис! Но не меня…

Раньше в её снах хотя бы иногда появлялся я.

— Извинись! Пожалуйста, Эдвард, она правда больше никогда не заговорит с тобой!

— Изыди, Элис, — тихо, но угрожающе прошипел я сестре, зная, что она услышит.

Глазами учителя я видел гордо и упрямо вздёрнутый подбородок мисс Свон. Весь день она общалась с друзьями, приятно удивляла учителей своими ответами и заботой о заболевшем Бофорте, один раз звонила Рене, чтобы узнать, как её ушибы и спросить про какое-то платье для Святого Валентина… Про нашу ссору никто Беллу не спрашивал. И мне оставалось лишь гадать, что она думает об этом. И думает ли вообще? Поэтому я очень удивился её приглашению.

Она будто издевалась надо мной. Своим голосом, своим взглядом. Грустным, растерянным. Она на самом деле не понимала.

Как и большинство моих родных.

Семья невольно разбилась на два лагеря.

Элис возглавляла оппозицию. Она всячески пыталась подтолкнуть меня к девушке, которая по её мнению просто обязана составить мне счастье. Естественно, Эсми её поддерживала. Я не ожидал, что сестра всё расскажет родным, но к моему возвращению уже все были в курсе моих чувств. Маме не терпелось увидеть девушку, появление которой она ждала столь долго. Карлайл скупо, но с подлинной симпатией рассказывал ей о мисс Свон. Элис трещала о ней без умолку и её рассказы не были и отдалённо похожи на тот, что она вывалила на мою голову в выходные.

Джаспер, хоть и был насторожен из-за риска быть раскрытыми, доверял и поддерживал Элис в этом вопросе. Он никогда не допускал мысли, что её видения относительны. Если его предсказательница сказала, что Белла Свон будет со мной, то Джаспер принимал этот факт за почти свершившийся. Мои эмоции он тоже считывал, но в последнее время это был столь противоречивый коктейль, что он решил не вмешиваться.

Эмметт даже в моей личной драме мог заметить нечто забавное:

— Эдвард, это прекрасный вариант, сам подумай, она достаточно воспитана, чтобы не хамить тебе вслух, а как она тебя материт про себя, ты никогда не услышишь! Всё, как у людей! И вообще, я хочу, чтобы ты с ней при мне сыграл в карты! И в шахматы! Как думаешь, она умеет играть в покер? А то, как она попала в тебя снежком, помнишь? О, вот, кто сделает тебя, как мальчишку, когда станет бессмертной, ты же не сможешь видеть её мысли, да?

— Эмметт, тебя Белла тоже может сделать, в ней же будет сила новорожденной, — напомнил Джаспер брату, пока я, закипая, вёл машину, пытаясь игнорировать разговоры и мысли присутствующих.

— Ой, да брось, намекаешь, что победить её сможешь только ты? — брат не хотел верить в слова Джасса, тот же незаметно прибавил ему сомнений, пользуясь даром эмпата.

Розали была единственной, кто поддерживал меня в решении держаться от Изабеллы Свон подальше. На семейном совете она даже выносила на рассмотрение вопрос о переезде, хотя здесь ей очень нравилось.