Я родилась пятидесятилетней...

Конечно, дело было не в симпатии ко мне. Сестра просто была против превращения в вампира. Даже после встречи Эмметта, Роуз эту жизнь едва выносила, болезненно реагируя на каждого младенца или беременную женщину. Она мечтала о детях. И если Эсми нашла детей в нас, Элис была вечным, чуть избалованным ребёнком, то Розали отчётливо представляла, чего лишает женщину вечная жизнь вампира.

— Как все прошло? — мама встречала нас у дома, и её взгляд метался с моего мрачного лица на обиженную мордашку Элис и обратно.

— Не получилось, — подумала она, и в её голове мелькнул образ того, как сестра подъезжает к дому шерифа Свон. Чтобы сложить два и два мне не понадобилось часа…

— Так вот, кому я обязан новому разговору с Изабеллой, — мой взгляд пронзил предсказательницу.

В её мыслях я увидел весь разговор, что случился между девушками утром.

— Она не согласилась, ты же видишь. Её решение поменялось внезапно! Почти в последний момент…

— Это не имеет значения. Не вмешивайся! Это не твоё дело!

— Она мне уже сестра!

— Только в твоих чёртовых видениях, которые врут! — заорал я, не выдержав, ей в лицо.

Эсми ахнула.

Джаспер тут же подлетел ко мне и оттолкнул от своей обожаемой крошки жены, грубо гася мою агрессию, боясь, что я могу сорваться. Моя ярость была удушающей. Я попытался перевести дыхание и успокоиться без посторонней помощи.

— Ты поэтому сохранил её перышко из волос и хранишь его во внутреннем кармане у сердца? — вопрос Элис попал чётко в цель.

Заданный при всех и вслух, он пытался официально подтвердить моё поражение.

Запустив руку под пиджак и нащупав там лёгкую белую пушинку, я с брезгливым выражением лица порвал маленький символ-талисман надвое, послав воздушным поцелуем ошмётки в замершую вампиршу.

— Ну, как? — спокойно спросила предсказательница через мгновение гнетущей тишины, где все с тревогой наблюдали за нами. — Не полегчало, верно?..

Я молчал. Мне было нечего ей сказать…

========== Не будь у человека такого терпения и выносливости, все добрые люди уже давно бы погибли и на свете остались бы злые и бездушные. ==========

Я не женственна — это раз. Деловито рисует крест.

Изучаю её анфас, грациозно-небрежный жест —

Мол, чего уж? Сценарий прост. С Дня Шестого и на века.

{Только взгляд её ярче звёзд, только поступь её легка,

Словно крылья у позвонков задевают небесный свод.

Загрудинный её альков умещает полсотни нот}

Я не ласкова — это два. Хрипло шепчет, глотая дым.

Не умею играть в слова, ты со мною [недо]любим.

Я твой проклятый талисман, цианидовый леденец.

{Я вдыхаю её дурман, и по венам течёт свинец.

Будто в Стикс с головой нырнуть — обнимать её по ночам,

Исцеловывать Млечный Путь её родинок на плечах}

Безалаберна — это три. Что ни слово — на сердце шрам.

Ты в глаза мои не смотри, Ледовитый плескался там.

Расстреляй меня изнутри, серебром прошивай висок

{Я с собой заключал пари, но тебя позабыть не смог.

Я дышать без тебя устал, рвёт когтями меня Фенрир

Ты нисколько не идеал,

Ты — мой чёртов безумный мир…

— Ирина Лаппа

— Белла, ты не хочешь пройти мой тест? — с надеждой спросила меня Анжела.

Я не села, а почти упала на стул в изнеможении. Утро началось не с кофе, я банально проспала, так как вчера до глубокой ночи набрасывала фонтанирующие идеи по бизнес-проекту с мёдом, весенним танцам, празднику влюбленных и даже газете. Естественно, приехав в школу, я не сделала ничего умнее, чем показала идеи мероприятий вцепившемуся в меня клещом Эрику.

Почему я не отказалась? Наверное, потому что не знала, на что подписываюсь. А ещё мне казалось, что это будет интересным. Ну и ощущала некоторую ответственность за собственные идеи…

Ой, дура-а-а…

Нам пришлось бегать саврасками от кабинета к кабинету. Разговаривать с директором, с представителями администрации школы, звонить в родительский комитет, договариваться с бухгалтерией, напрягать совершенно неповинный в моих идеях народ, клеить, резать, много-много писать, звонить… Аааа!

И всё это на бегу, как будто за нами кто-то гонится!

К концу второй перемены я мечтала, чтобы преподаватели не поддавались на серьёзное лицо Йорки, который легко отпрашивал «очень нужную» меня с уроков. К концу третьей я мечтала, чтобы Эрик поделился хотя бы одной батарейкой, вставленной ему где-то в районе крестца… К четвёртому уроку я взмолилась почти матом, что мой последний приём пищи был больше тринадцати часов назад, и если будущее светило журналистики не хочет быть заживо съедено оголодавшей мной, то он остановится в столовой и даст мне, наконец, просто сесть!

Кажется, меня услышали. Видимо, в моём голосе реально слышалось что-то страшное, а лицо было ещё бледнее обычного, так как Эрик тут же с беспокойством, буквально на буксире потащил меня в столовую.

Но и там, оказывается, мы должны были договориться с поварихой о выпечке фигурного печенья для праздника!

К вечеру у меня будет тик. Руки. С ножом.

Честное слово, быть хирургом проще!

Или я просто слишком стара для этой фигни…

Когда мы с довольным плодотворной работой Йорки добрались до столика с едой, вся наша компания уже была в сборе.