Я родилась пятидесятилетней...

Первым спохватился Эдвард, который после шестой конфетки начал подозрительно принюхиваться. А я что? А я хихикала и отвешивала комментарии по поводу игры:

— Эмметт, ты просто обезьянка!

— Элис, признавайся, кто выиграл?

— Эсми, я правил не знаю, ну какой из меня судья… Ик!

— Карлайл, вот признайтесь, ну вы же поёте…

— Эдвард, ты всегда такой быстрый? Ой…

Громче всех над последней фразой ржал Эмметт, ну хоть кто-то оценил… Эдвард показательно медленно приближался ко мне.

Как там говорила Джессика? Сладенький…

Я засунула в рот еще одну конфетку, жмурясь от удовольствия. Ммм… Ликёр приятно обжег нёбо и язык, растекаясь теплом по горлу…

Шикарно…

— Белла, что ты творишь?

Я посмотрела на парня. Если с дальнего расстояния он троился, то, подойдя ближе, лишь чуть-чуть двоился… Ууу… Как это тело слабенько-то… Ничего, привыкнет… Какой я буду медик, если захмелею, понюхав ватку?

— Я не творю, — покачала перед его носом пальчиком, — я вытро…кхм… выпро…пф… вытря…вытворяю, вот!

— Она пьяная, — со вздохом констатировала Элис.

Эдвард попытался забрать коробку… Её-то я отдала почти без боя, а последние две конфетки засунула в рот, отвечая с акцентом бухого бурундука:

— Ложь! Я стёклая в трезвышко! Ик!

— Я отпрашивал её у шерифа под личную ответственность, — с ужасом пробормотал Эдвард…

— Может быть, она быстро пройдёт мимо, и он не заметит? — Эсми, наверняка, боялась опозориться в глазах моего отца.

Ну, в принципе, понятно. Я последние семнадцать лет алкоголя в глаза не видела, на меня не подумают… А вот доктор Карлайл со своим больничным C₂H₅OH…

Я начала непроизвольно хихикать, вспоминая свою бурную молодость в интернатуре…

— Может быть, распустим ей волосы? — робкий голос Джаспера заставил меня скосить глаза на этого вампира…

Боже, что он делает с битой?! Зачем он так её крутит-вертит… Я ж сейчас сблевну…

Роуз презрительно фыркнула… Не уважает меня… Сучка бело-натуральная…

— Не поможет, я чуяла её через всё поле…

Бяки… Уйду я от них…

Я покачнулась, и милая лужайка набросилась на меня дикой кошкой… Не тюкнуться головой помогли сильные руки Эдварда. Заглянув в его нахмуренное лицо, я попыталась разгладить складочку между бровями пальцем, в которую попала не сразу. Сначала я попала ему в глаз…

— Эдварва-ард… Я тебя так люблю…

Вот это меня разнесло…

Сухой закон мне в задницу…

Эдвард был явно ошарашен, хотя не уронил — и ладно.

— Не так я представлял себе твоё признание, дорогая…

P.S. Кочевники прошли в этот раз мимо закуски, собственно, как и Белла…

========== Жизнь - это магазин “всё по 37”, где у тебя 36 рублей… Долга… ==========

Я с безразличием слушала тебя

И от речей твоих почти зевала…

Мой мальчик! Там, где ты учился ездить по ушам,

Я много лет уже преподавала.

Дождавшись, когда вампирский «Вольво» скроется из виду, я пошла допивать внезапно свалившийся на голову чай. Бесплатно свалившийся — напомнило мне главный момент еврейское начало. А бесплатный бензин нам тоже нужен. Умничка Каллен! Наглая, но умничка.

Вспоминая задумчивый взгляд вампира, я не смогла не задуматься о том, не перебарщиваю ли я с намёками и своим чёрным юмором… В конце концов, парень может и испугаться. Ещё сбегут всей семьей раньше времени или вообще меня прибьют… И тогда эксперименты с изучением вампиризма так и останутся мечтой, но уже посмертной. Где я ещё таких блестящих загрызубриков возьму, если меня в другую Вселенную закинет?

Риск — дело благородное, но нелюбимое. Однако… На нашей стороне знания.

Как сварить живую лягушку с максимальной жестокостью? Согласно басне Оливье Клерка, за основу которой он взял реальный физический эксперимент, если скорость нагрева температуры воды не превышает 0,02 градуса в минуту, лягушка продолжит сидеть в кастрюле, пока не умрёт в конце варки, но при большой скорости нагрева, она, конечно, сможет выпрыгнуть, оставшись в живых.

Как человек, препарирующий не раз это земноводное, в своём воображении на месте лягушки я представляла далеко не себя, а лапочку Каллена. Никаких кровожадных целей у меня на него пока не было, но фокус с медленным нагревом я решила провернуть на нём. Тёплая вода мне не понадобится, но вот полунамёки и шутки будут теми каплями, которыми я собираюсь точить этого каменного типа, пока он сам не спалится на крупном или не сознается в своей природе.

Последний вариант был бы для меня идеальным, так как при первом не исключалось моё смертоубийство, как лишнего свидетеля. Если же Эдвард решит сознаться, то это будет чисто его выбор, взвешенный и, возможно, согласованный с семьёй. Посмотрим, насколько он заинтересован в нашем общении, и насколько у него крепкие нервы.

Отступить и уйти в несознанку всегда успею.

Эдвард Каллен думает, что его существование наполнено ложью, но он, чёрт возьми, не объяснял шерифу, откуда его дочь в шесть лет знает, что такое шептало с пружинкой у пистолета Макарова, и как эта дочь волшебным образом через несколько попыток неплохо «пристрелялась» и хорошо попадает по мишеням…