Я рожден(а) для этого

Я лезу в карман и достаю дедушкин нож. На нем выгравировано имя моего прадеда – Анджело Риччи. Когда в ладонь ложится тяжесть рукоятки, я чувствую себя настоящим и вспоминаю, что был рожден не для того, чтобы биться в золотой клетке, которую сейчас напоминает моя жизнь. Так ведь?

– Куда бы я ни отправился, что бы ни сделал… Я вру. Притворяюсь. И все смотрят на меня и ждут, когда я оступлюсь.

– Но Джим-Боб… Это нормально. Ты надеваешь маску перед людьми. Все так поступают. Это не делает тебя плохим. Сынок, это способ защиты. Ты защищаешь то, что тебе дорого. Нечего тут стыдиться.

– Но я ужасно себя чувствую.

– Такая уж у тебя жизнь, мальчик мой.

Глаза снова наполняются слезами.

– Тогда я не хочу так жить.

– Не говори так, Джимми.

– Не хочу, – упрямо повторяю я.

– Джимми. – Голос дедушки твердеет. – Ты пьян?

– …Нет.

– А вот теперь ты точно врешь. Роуэн рядом?

– Нет.

Дедушка сердито пыхтит.

– Джимми…

– Дедушка, я не справляюсь.

– А что поделать, Джим-Боб? Мне уже восемьдесят четыре. Всем нам рано или поздно приходится справляться самостоятельно.

– Я не смогу. Когда тебя не станет… Я не хочу тут оставаться.

– Даже слышать об этом не хочу. Все с тобой будет хорошо! – говорит дедушка. – Ты слышишь меня, Джимми? Все с тобой будет хорошо, сынок. Давай, не плачь. Ну тихо, тихо. Я пока еще здесь. Выше нос, мальчик мой. Тихо, тихо. Дедушка здесь. С тобой все будет хорошо. Все будет хорошо.

Среда

Помилуй нас Боже: мы сожгли святую.

Солдат после казни Жанны д’Арк

АНГЕЛ РАХИМИ

Ничто так не бодрит с утра, как сообщение в твиттере:

Это ты сделала, да?

Хотя я не успела прочитать, кто его написал, само сообщение кажется до того зловещим, что сердце пускается в бешеный галоп. С меня мигом слетают остатки сна. Я рывком сажусь на кровати, совсем как вчера – когда утро началось с новостей о Джоуэне. Тру глаза и снова смотрю на экран телефона. В строке «Отправитель» – Блисс Лэй.

Ага. Ладно. Какого хрена?

Я моргаю и дочитываю сообщение до конца.

Блисс Лэй @blisslai

Это ты сделала, да? Ты им рассказала.

Что я сделала? Кому и что рассказала?

Дверь комнаты тихо скрипит, и я оборачиваюсь. На пороге стоит Джульетта: она уже оделась. Когда на рассвете я выползала из кровати, чтобы помолиться, Джульетта спала в своей постели. Я не слышала, как она вернулась ночью, но обрадовалась, что она не осталась у Мака в комнате. И все же не могла заснуть еще целый час – слишком много мыслей крутилось в голове.

Джульетта молча протягивает мне телефон. Экран сияет так ярко, что я не могу разглядеть, что именно она хочет показать. Но это и не нужно.

– У Роуэна есть девушка, – упавшим голосом произносит Джульетта. Вид у нее такой, будто ей сообщили о смерти близкого родственника.

Я недоверчиво смеюсь.

– Да ладно.

– Ангел! – рявкает она с неподдельной злостью. А потом ее глаза наполняются слезами, губы начинают дрожать. – Я не шучу.

– Ничего не понимаю, – бормочу я.

И не хочу понимать. Этого просто не может быть. Я хочу вернуться во вчерашний день, когда в моей голове все было реально. Когда я могла прочитать историю и поверить в нее, а настоящая жизнь не имела значения.

Вот только она решила преподать нам урок и напомнить, кто здесь главный. Возможно, я уже в том возрасте, когда с ней придется считаться.

– Все, что было вчера… – с трудом сглатывая, говорит Джульетта. – Джоуэн. Это неправда.

Она подходит ко мне и показывает фотографии. На всех Роуэн Омонди со своей подругой. Блисс Лэй.

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

– Гребаные папарацци напали на мою девушку, когда она шла на работу, а ты, мать твою, говоришь мне, чтобы я успокоился?! – Роуэн орет на Листера так громко, что тот отшатывается. – Отвали от меня, понял? Помочь он захотел. Да ты вообще представления не имеешь, каково это – о ком-то заботиться, сексоголик хренов!

Кажется, тот факт, что Листер стоит перед ним в одних трусах-боксерах и от него отчетливо разит травкой, только все усугубляет. Я пристально смотрю на Листера, намекая, чтобы тот убирался подобру-поздорову. Пусть не сразу, но он все-таки уходит из гостиной.

Прошлой ночью я почти не спал. Заперев дверь комнаты на замок, сперва проверил под кроватью, в шкафу и в ванной. Потом прошерстил все полки и углы в поисках скрытых камер. Так ничего и не нашел, но не успокоился. В итоге я просто забрался под одеяло и уставился в потолок. Честно говоря, я никогда не чувствовал себя в этой квартире как дома.

Не знаю, сколько я пролежал без сна, но разбудил меня грохот. Как выяснилось, это Роуэн в порыве ярости швырнул об стену один из телефонов: их с Блисс отношения стали достоянием общественности.