Я русский солдат! Годы сражения

М. Королёва: – Я только просто хочу уточнить еще раз: кто-то это понял, кроме вас? Кто-то это слышал еще? Или все-таки трактовка ваша основывалась на нескольких словах?

А. Проханов:– Я был один, кругом меня сидели идиоты, кретины с огромными ушами, забитыми паклей, забетонированными… Я один был светочем, который все это слышал.

М. Королёва: – Ну, я просто не слышала таких трактовок…

А. Проханов: – И, наконец…

М. Королёва: – Таких трактовок я еще не слышала.

А. Проханов: – И, наконец, сударыня. И, наконец…

Я завершаю свои пассажи. И, наконец, он сказал удивительную вещь. Он сказал, что в новой исторической эпохе, которая сейчас наступила, очень важно консолидировать наше растерзанное и рассыпанное общество. И он сказал, что либералы должны слышать левых, то есть красных, коммунистов. Левые должны слышать либералов.

Таким образом, он сказал удивительную вещь (так я его понял), что вот как мы или как я и близкие мне мои друзья из Изборского клуба мучительно стараемся свести, свинтить вот эту монархическую православную белую эру с красной, советской, сталинской (и нам кое-что удается сделать), необходимо свинчивать и красный период нашей истории с наступившим ельциновским неолиберальным периодом.

Это страшно мучительная работа, которая потребует колоссального историософского метафизического напряжения. Но ее придется провести.

М. Королёва: – А то, что Путин вышел из, как вы говорите, того самого ельцинского (неолиберального, вы сказали, да?) периода, это вас не смущает?

А. Проханов: – Нет, меня это не смущает.

М. Королёва: – Не смущает?

А. Проханов: – Нет, абсолютно. И то, что его мама с папой родили, меня тоже не смущает абсолютно.

М. Королёва: – Давайте про Суркова?

А. Проханов: – А что там интересного?

М. Королёва: – Вы обещали. Сурков возвращается во власть, да? Он возвращается в Кремль. Как вы к этому относитесь?

А. Проханов: – Вас именно это интересует?

М. Королёва: – Да, конечно.

А. Проханов: – Как пришел и ушел, что ли?

М. Королёва: – Что вы ожидаете? Ну, конечно, в каком-то смысле, да, пришел-ушел.

А. Проханов: – Угу. Опять…

М. Королёва: – Чего вы ждете?

А. Проханов: – Поверхностный дамский взгляд.

М. Королёва: – Ну, конечно.

А. Проханов: – Хорошо. Что я жду от прихода Суркова? Видите ли, для того, чтобы я был понятен, я должен рассказать, как я ощущаю Суркова – человека, который на протяжении более чем десятка, по-моему, лет выстраивал внутреннюю политику российского государства. И потом на этом месте его сменил Вячеслав Викторович Володин.

Я бы это определил так. Сурков в своей практике был политический алхимик. Он соединял политические растворы, он менял их цвет, он вызывал в них кипение, он ожидал, что из них выпадут осадки, он был алхимик, потому что он хотел найти философский камень, превращающий вот этот пепел ельцинизма в бриллиант государственности.

М. Королёва: – Эка!

А. Проханов: – Он хотел партийную глину мертвую превратить в золото реальной политической системы…

М. Королёва: – Удалось?

А. Проханов:– И он колдовал. Он много колдовал, делал очень много интересного, его опыты нужно записывать в политическую алхимию.

Но в какой-то момент вместо осадка выпала Болотная площадь. И в его риторике загорелась оранжевая революция.

М. Королёва: – О, как!

А. Проханов: – И это было достаточно опасно. Вы не помните тот момент. Но я ходил на Болотную и на Сахарова, я стоял на трибуне вместе с Навальным и я помню, знаю, как это всё происходило.

М. Королёва: – Александр Андреевич, вот на этом месте остановитесь, пожалуйста.

А. Проханов: – Вам дать воды?

М. Королёва: – Да.

А. Проханов: – Холодненькой водички?

М. Королёва: – Да. Вода не поможет, боюсь.