Я русский солдат! Годы сражения

Т. Фельгенгауэр: – Ну, судя по всему, и к первой части тоже Владимир Путин подготовился, потому что сегодня он заявил, что некоторые сами будут вбрасывать. Ну, он говорит, я так понимаю, про оппозицию, про тех, кто уже сейчас говорит, что выборы не легитимны. Так вот про этих людей Владимир Путин сказал следующее: «Сами будут вбрасывать, сами контролировать, а потом предъявлять. Мы это видим и уже знаем». Видите? Путин-то заранее ко всему готов.

А. Проханов: – Я думаю, что он, конечно, встревожен. Нельзя называть его абсолютно спокойным, потому что ситуация, которая в стране, в СМИ, вообще та невралгия, которая охватила народ, она ужасна. И она передается всем. Всем лидерам – мелким, средним, большим, сверхлидерам. И мы живем в атмосфере такого полубезумия социального. И надо отдавать себе в этом отчет.

Т. Фельгенгауэр: – Довольно страшно жить в атмосфере полубезумия, да еще и накануне президентских выборов. Кого мы выберем в таком состоянии, Александр Андреевич-то, в полубезумии?

А. Проханов: – Как хорошо, что вы не замечаете той атмосферы, в которой вы живете и которую отчасти вы и создаете.

Т. Фельгенгауэр: – Я не создаю атмосферу полубезумия. Я как раз стараюсь атмосферу полунормальности хотя бы какой-то создать. Но с другой стороны, конечно, здорово, потом можно будет сказать, что «не знаю, чего мы там навыбирали. Мы были в состоянии полубезумия». Очень удобная отговорка.

А. Проханов: – Это когда будет кровь и когда будут с ревом нестись санитарные машины по Москве, мигая своими этими лиловыми очами, вот тогда можно сказать, действительно, мир-то безумен.

Т. Фельгенгауэр: – Ну, я надеюсь, до этого не дойдет. Еще одно заявление Владимира Путина: «Оппозиция должна подчиняться мнению большинства. Бороться за свои права, но законными методами». Как вы считаете, кто кому должен подчиняться и по какому принципу?

А. Проханов: – Я не юрист, я не знаю, как…

Т. Фельгенгауэр: – Вы писатель, вы тоньше чувствуете.

А. Проханов: – Я не юрист, я не знаю, как должно быть устроено правильное общество. Но я писатель. И мой опыт, опыт существования после 1991 года, когда власть в стране захватило либеральное меньшинство, это ужасный опыт жизни под игом либерального меньшинства. И все 90-е годы – это годы беспощадного подавления русского большинства. И я знаю, что такое либеральная интеллигенция, которая приходит к власти. Это умное, очень деятельное, настойчивое, жестокое, беспощадное и аморальное меньшинство. Это меньшинство не признает ничего кроме себя. И не дай бог, если еще раз в России установится диктатура либерального меньшинства. Вот это я знаю.

Т. Фельгенгауэр: – А вот последние 10 лет как бы вы охарактеризовали тех, кто был у власти?

А. Проханов: – Последние 10 лет у власти находились те, кто вышел из сюртука Бориса Николаевича Ельцина. Это абсолютное логическое продолжение Ельцинизма, того срока десятилетнего, который воспевается по сей день либералами. Эта малина ельцинская – это была пора абсолютного расцвета либерализма, экономического либерализма, который позволил захватить народное достояние маленькой кучке, морального либерализма, когда расцветали пороки, гедонизм, гомосексуальные пляски.

Т. Фельгенгауэр: – Вот эти люди последние 10 лет были у власти?

А. Проханов: – И эти ельцинские либеральные 10 лет постепенно, без революций, эволюционно и имманентно переросли в следующие 10 лет. Поэтому нынешние проходящие 10 лет – это абсолютно либеральная, особенно экономически либеральная пора, проповедуемая либералами ельцинского периода.