Я русский солдат! Годы сражения

О. Журавлёва – Я, честно говоря, не смотрю, не знаю. Не могу ответить.

А. Проханов: – Ну, вот поверьте мне. Поверьте мне с моей слепотой, что это клоака (НТВ), которая растлевает на протяжении многих десятков лет людей. И наконец-то государство в лице своих депутатов (хотя НТВ – тоже государство) пытается с этим бороться. Например, интересные, конечно, пометки о матерных словах, о геях, о геморроях. Это очень любопытно, может, немножко курьезно. Но я же не забуду программу Швыдкого, нашего культуролога и министра культуры на его телевидении в «Культурной революции». Проблема мата, обсуждаем мат. Во всех газетах мат, можно поматериться. Это что же такое? Это культура, по существу, которая формирует тьму, лексическую тьму. Ведь мат, как говорят монахи, – это язык, на котором разговаривают в аду черти. Если церковно-славянский язык – это ангельский язык, на котором говорят ангелы, русский язык – это язык наш мирской, а адский язык – это мат, это сквернословие страшное. Потому что там грешникам льют свинец на голову, и они матерятся. И вот это все навязано…

Я же помню эти узкие круги опять либеральных интеллигентов в 70-е…

О. Журавлёва – И тут они пролезли.

А. Проханов: – …в 70-е годы. Это был стиль такой. Собираются там актрисы или художники и матерятся. Как извозчики.

О. Журавлёва – Вы никогда себе не позволяли, я надеюсь.

А. Проханов: – Я позволял. И я позволял себе. Грешен, было это. Но сейчас, наконец, государство понимает, что мат, который господствует везде, – это тьма. И оно (государство) борется с этим. Но как? Законодательно. А ведь, конечно же, с этим борются не через законы и через вложения или не только через них. Этой культуре тьмы, этой культуре осквернения не важно осквернять русский язык или осквернять алтари – это одно и то же. Этой культуре осквернения, конечно, должна быть противопоставлена культура света, культура красоты.

О. Журавлёва – Ну, подождите. Насколько я понимаю, закон о защите детей от имеющей для них вред информации просто вносит некие градации, что вот эти передачи можно смотреть всем, а вот эти передачи – только с 6 лет, а вот эти – с 12-ти, а вот эти – с 18-ти. То есть там внутри может происходить, в зависимости от градации, все, что угодно.

А. Проханов: – Ну, это серия законов. Это серия законодательных инициатив. Одна из них – вот эти запрещающие списки, потом, действительно, «Ну, погоди!» с сигаретой в зубах у волка.

О. Журавлёва – Вы бы запретили «Ну, погоди!»?

А. Проханов:– Да нет, я вообще ничего никогда не запрещал.

О. Журавлёва – Шерлока Холмса там и всякие прочие вредоносные фильмы?

А. Проханов: – Ну, конечно. И Толстого бы запретил, и Есенина. Я бы оставил только произведения Немцова о Путине как самые такие шедевры современной русской литературы.

О. Журавлёва – Ну, а если серьезно?

А. Проханов: А если серьезно, я бы вообще ничего не запрещал.

О. Журавлёва – Но как же бороться-то тогда с этим нравственным падением, деградацией?

А. Проханов: – Да очень просто. Я бы издавал в большом количестве и пропагандировал на телевидении русскую красоту, русскую классику, русскую песню, романс русский, произведения сегодняшних русских художников, которые страдают за высшие ценности народа. И убрал бы оттуда или уменьшил количество часов, которые НТВ, например, посвящает скверне, скандалам, мерзостям…

О. Журавлёва – Да перестаньте вы смотреть уже НТВ, Александр Андреевич…

А. Проханов: – Ну почему? Я же политик.

О. Журавлёва -…Переключайтесь на Евроспорт уже.

А. Проханов: – Я же политик.

О. Журавлёва – А, вам нужно это?

А. Проханов: Ну, конечно.

О. Журавлёва – То есть вы по работе?

А. Проханов: – Я должен своими подслеповатыми глазами смотреть, чем опаивают мой народ.