Я С СССР! Том 5 (СИ)

В общем, вытрясли мои парни из трусоватого Жорика все, что он знал. А знал этот мажор не так уж и мало. Оказывается, я был далеко не первой жертвой «волшебной микстурки», как называл ее сам Пилецкий. Он успокоил дружков, что средство это давно проверенное — в Питере он не раз добавлял ее в вино несговорчивым или слишком стеснительным девицам. Раскрепощает «микстурка» безотказно. А уже с пары следующих капель эффект наступает такой, словно человек перебрал со спиртным и его развезло самым позорным образом. Так что ему оставалось только выбрать подходящий момент и дотянуться до моего фужера.

— Вот же подлая сука… — качаю я головой — откуда такие только берутся…

— А мы тебе про что! Его с дружками к вашей свадьбе на пушечный выстрел подпускать нельзя — обязательно нагадят.

— Да, это проблема… Но приглашены все, и формальных причин отменить приглашение Пилецкого и Ко у меня нет. Что ему можно предъявить? Человек захотел помириться и предложил свои услуги по заказу торта. Убить его за это? А Жорик от своих слов быстро откажется. Так что предлагаю подождать с «ответкой», а пока не спускать с них глаз.

*****

После второй пары у нас семинар. Народ отправляется в другую аудиторию, а я прощаюсь с друзьями и исчезаю по-английски. Завтра с утра снова приеду. А пока мой путь лежит в Союз писателей.

У Федина в приемной привычное столпотворение. Но я заранее позвонил Константину Александровичу и договорился о встрече, так что к большому неудовольствию просителей, секретарь запускает меня в кабинет к начальству без очереди.

— Привет, Алексей! — мэтр приветливо улыбается и жмет мне руку.

Вижу, как он незаметно косится на часы. У Федина похоже, тоже аврал.

— Что-то срочное?

— Очень срочное! — улыбаюсь я и протягиваю ему два приглашения. Второе, разумеется, на имя Шолохова

— Свадьба это отлично, хоть какая-то приятная новость за последнюю неделю — устало вздыхает Федин — видел, что в приемной творится? Народ как с цепи сорвался!

— Может, осеннее обострение в Москве? И бросились все писать. Я вон тоже пару сценариев накропал.

— Ну, ты сравнил! Если бы все как ты писали, я бы каждый свой рабочий день приемным сделал, а еще с удовольствием сверхурочно поработал бы. И голова бы у меня не болела, кого на Госпремии выдвигать.

Кто о чем, вшивый о бане! Далась ему эта чертова Госпремия…

— Кстати — спохватывается он — на днях имел разговор со Степаном Денисовичем, а потом еще и с Екатериной Алексеевной по поводу твоего выдвижения на Ленинскую премию. Мезенцев нас убедил, что для начала стоит все-таки ограничиться Премией Ленинского Комсомола. Ты парень молодой, у тебя все впереди.

Я довольно киваю. Действительно ни к чему это, только завистников плодить. Была бы моя воля, я бы от всех этих премий вообще отказался, но ведь не выйдет — у них же план по этим премиям горит.

А вид-то у Федина не просто усталый, а замученный. Хотел ему на рецензию сценарий «Адъютанта…» отдать, но передумал. Даже не буду мужика грузить. Лучше доеду до Баскакова в Госкомитет по кинематографии. В ответ на мою скромную просьбу позвонить Владимиру Евтихиановичу, мэтр тут же берется за трубку. Так что в целом мой визит к Федину прошел удачно и занял всего минут семь, не больше. Тепло попрощавшись, я помчался дальше — теперь в Гнездниковский переулок.

…В приемной руководства Госкомитета народа сидело не меньше, чем у Федина. Такое впечатление, что наши творческие работники полжизни в этих приемных проводят. Ага… а вторую, по вечерам — в ресторане ЦДЛ! Туда точно также не пробьешься. Заметив меня в дверях, молоденькая секретарша расплывается в улыбке

— Здравствуйте, товарищ Русин! Присядьте на минуточку, я сейчас сообщу о вашем приходе Алексею Владимировичу.

Головы всех посетителей тут же поворачиваются ко мне, разговоры стихают. Я смущенно улыбаюсь милой девушке, имя которой даже не удосужился узнать в прошлый раз

— Да, я же вроде не к товарищу Романову. Мне бы к Владимиру Евтихиановичу.

— Нет, нет! Алексей Владимирович хотел лично с вами поговорить.

Ну… поговорить, так поговорить. Под неприязненные взгляды посетителей скромно присаживаюсь на свободный стул в углу. Вообще-то это странно. Какое дело Романову до начинающего писателя? Если только Федин решил мне по доброте душевной помочь?

Председатель Госкомитета по кинематографии оказался ничем не примечательным чиновником лет шестидесяти. Плотный, невысокий, с залысинами, на носу очки в тонкой оправе. Спокойный, как удав. Его с одинаковым успехом можно было представить и в кабинетах ЦК, и в Совмине, и на заседании Верховного Совета. С живым, эмоциональным Баскаковым они представляли разительный контраст.

Знакомимся. Я даже удостаиваюсь вялого рукопожатия Председателя — неслыханная честь для молодого автора. Нет, пожалуй это Фурцева ему позвонила. Больше некому. Меня сдержанно хвалят, говорят, что мой сценарий получился крайне удачным, принято решение запустить его в производство. Рассматривается несколько кандидатур на роль режиссера, но есть ли у меня самого какие-то мысли на этот счет?