Я с тобой дальше

Кажется, что человек, шептавший это, попросту вложил свои губы мне в ухо, настолько громким и раздражающим был шепот. Я открыла глаза и мгновенно осознала окружающую действительность. Видимо, я и отключилась то всего на пару минут. Привычка к полубродячей жизни в постоянной боевой готовности влечет за собой умение спать по нескольку минут практически в любом месте и в любое время, когда нужно восстановить силы, потому что в следующий момент от твоей способности сосредоточиться может зависеть жизнь.

Железнодорожная насыпь, на которой мы лежали, была покрыта слоем отвратительно негостеприимного гравия, впивавшегося во все чувствительные места. Я прислушалась, но ничего не услышала, кроме приглушенного дыхания своего спутника. Было настолько темно, что пришлось поднести часы к самым глазам. Ровно час. Осталось ждать пять минут. Я еще раз осмотрела винтовку, перехватила её поудобнее. И мгновенно прижалась щекой к холодному металлу, услышав вдалеке шум поезда. Свет от его фонарей мы должны были увидеть только в последний момент, так как прямо перед тем местом, где мы лежали, железная дорога делала крутой поворот. Я облизнула пересохшие губы, по спине тонкой струйкой стекал пот. Свет чуть было не ослепил меня, но мужчина рядом со мной не дал мне растеряться ни на секунду. Поезд уже грохотал мимо нас. Место засады неспроста было выбрано между двумя поворотами дороги, из-за них поезду здесь приходилось сбавлять скорость.

– Пора!

Я ничего не вижу вокруг, не чувствую камешков, впивающихся в живот, не слышу грохота поезда, передо мной только освещенное окно в оптическом прицеле и человек за этим окном. Я медленно нажимаю на курок. И возникает такое чувство, что это не курок, а кнопка «пауза» на телевизионном пульте. В стекле появляется маленькая аккуратная дырочка, вокруг нее – небольшая паутинка из трещин. И вот уже нажата кнопка «play», и поезд уносится за следующий поворот. И я знаю, что ничего не изменилось, только в одном из купе человек, не успев даже вскрикнуть, хватается за сердце и начинает медленно сползать по стенке. В ту же секунду винтовка уже вложена в сумку, и мы бежим вниз по насыпи. Нельзя медлить ни минуты, наверняка охрана скоро засечет убийство своего хозяина. Мотоциклы мы оставили в кустах у шоссе, тянущегося рядом с железной дорогой. Мой спутник накрывает мою руку своей, когда я уже сижу на мотоцикле: «Увидимся.»

Я резко просыпаюсь, делаю глубокий и шумный вдох, как будто вынырнула из глубины моря. О Господи, надеюсь, я не говорила во сне, и Эмма в соседней комнате ничего не услышала. Встаю, чтобы убедиться, что она спокойно спит, пару минут слушаю ее ровное дыхание, заботливо поправляю одеяло и убираю непослушную прядь волос с ее нежной щечки.

Иду на кухню, наливаю стакан воды и медленно пью, стоя у окна. Странно, что Эм никогда мне не снится. Хотя я и думаю о нем постоянно, а в фоновом режиме так и вообще беспрерывно, целыми днями. Здесь хочешь, не хочешь, а заподозришь какие-то штучки с его стороны. Чертов Эм, ты исчез не только наяву, но и во сне.

– Ты даже присниться мне не можешь! – говорю я с укоризной, обращаясь к нашему семейному фото на стене: Эм держит на руках маленькую Эмму, а я держу под мышкой Балу и обнимаю их обоих, мы с Эм улыбаемся, Эмма делает недовольное лицо, Балу смотрит в сторону с таким видом, как будто его насильно затащили в кадр, что в общем-то недалеко от правды. – Это ты зря, мне очень … пусто без тебя. Мог бы ведь правда, ну хотя бы присниться. Подать что ли какой-то знак. Как ты, где ты… Плевать мне, что ты там увидел в будущем. Что будет, то будет. Но мы хотя бы до того момента будем вместе. А может и дальше, кто знает? Ты не знаешь, я не знаю. Не бери на себя слишком много, ты не Бог и не вершитель судеб. Просто живи, Эм, живи со мной и Эммой. Забудь свою гордыню, это не лучшее качество. Ты нужен нам, здесь и сейчас. Ну пожалуйста, просто вернись… Мне казалось, что ты так любишь меня, неужели это можно вот так просто оборвать? Неужели, я была слепа и ошибалась в тебе все это время?

Налетевший ветер внезапно ударяет веткой дерева по стеклу, и я вздрагиваю. «Анна, ты и правда сходишь с ума? Считаешь, это нормально, разговаривать с тем, кого нет рядом?»

Глава двадцать вторая. Марта