Я с вами до скончания века…

Признав свой грех и оплакав его тотчас по падении горькими слезами, апостол уже не дерзнул ставить свою любовь выше любви других учеников, не осмелился даже сравнивать с ней, а просто и смиренно отвечал: ей, Господи, Ты веси, яко люблю Тя. И на это смиренное исповедание Господь изрек апостолу: паси агнцы Моя, – «агнцами, – по изъяснению святителя Василия Великого, – назвал новорожденных в вере». После краткого молчания, Господь спросил его в другой раз: Симоне Ионин, любиши ли Мя? – Ей, Господи, – отвечал апостол, – Ты веси, яко люблю Тя. – Паси овцы Моя, – рек ему Господь, поручая не только вскормление духовной пищей еще слабых и не утвердившихся в вере новорожденных членов Церкви, но и пасение всего стада, всех членов Церкви, в совершенном духовном возрасте, которых и прежде неоднократно Господь уподоблял овцам стада (Мф. 18, 12–14; Ин. 10, 1–14). Третий вопрос Господа: Симоне Ионин, любиши ли Мя? – опечалил Петра; он подумал, что Господь сомневается в искренности любви его, а посему, ссылаясь на всеведение Его, снова и с особенной силой засвидетельствовал о своей любви: Господи, Ты вся веси: Ты веси, яко люблю Тя. – Паси овцы Моя, – опять сказал Господь, окончательно восстановляя падшего в апостольском чине. «Троекратным удостоверением о любви ко Христу, – по выражению святителя Филарета Московского, – заглаждалось троекратное отречение от Христа: это была кроткая епитимия покаявшемуся и разрешаемому Петру». После того, как Воскресший, хотя и не вполне открыто для других учеников, но совершенно вразумительно для самого Петра, загладил грех малодушного отречения его новым торжественным исповеданием и уверением любви к Себе, совесть апостола могла окончательно успокоиться.

По восстановлении Петра в апостольстве Господь открыл ему также и то, что ожидает его в конце апостольского подвига. Аминь, аминь глаголю тебе: егда был еси юн, поясался еси сам и ходил еси, аможе хотел еси; егда же состареешися, воздежеши руце твои, и ин тя пояшет и ведет, аможе не хощеши. Святой евангелист замечает, что этой иносказательной речью Господь давал разуметь, коею смертию Петр прославит Бога (Ин. 21, 19). Насильственная мученическая смерть застигнет его в те годы, когда со старцем, ослабевшим под бременем лет, делают что хотят. (Мученическая смерть постигла апостола Петра в Риме, во время гонения Нерона в 67 году от Р. Х. Он был распят на кресте головою вниз.) Старческая слабость, для большей наглядности, представлена в противоположности с деятельностью человека молодого, крепкого силами, который идет куда хочет и делает, что хочет. Эти живописные образы, взятые прямо из жизни, были вполне понятны ученикам. Иди по Мне, – присовокупил Господь, как бы возобновляя для апостола то призвание (Мф. 4, 19), от которого он уклонился своим отречением. Это приглашение к последованию было уже последним, решительным словом восстановления Петра в апостольском достоинстве.

Петр встал и последовал за Господом, выражая в этом видимом действии свое твердое намерение идти за Учителем, хотя бы и на такую же смерть, какую Он Сам претерпел. Но, обратясь, апостол увидел, что и другой ученик, влекомый любовью к Учителю, Иоанн, идет за ним. Заботясь и о судьбе этого ученика, Петр дерзнул спросить Господа: Господи, сей же что? – т. е. что ожидает его в будущем? «не пойдет ли и он одним с нами путем?» Такая бесцельная и совершенно излишняя пытливость, желавшая проникнуть в сокровенные судьбы Божии, была и Господу неугодна, и для самого Петра бесполезна. На неуместный вопрос последовал ответ, внушавший апостолу ограничить свое любопытство лишь тем, что ему уже открыто, Господь сказал: аще хощу, да той пребывает, дондеже прииду, что к тебе? ты по Мне гряди, – «тебе поручено дело, заботься о нем, совершай его, терпи и подвизайся» (святитель Иоанн Златоуст); что же касается Иоанна, то «если бы Я захотел, чтобы ученик тот оставался жив всегда, даже до Второго пришествия Моего, что тебе до того? Ты следуй за Мной по пути страданий и смерти, а у него может быть и другой путь». Когда эти слова, сказанные Господом условно, впоследствии сделались известными между верующими, то некоторые поняли их в прямом смысле и думали, что ученик тот совсем не умрет. Долгая жизнь Иоанна могла служить некоторым подтверждением такого предположения, но сам евангелист, уже в преклонных годах, нашел нужным опровергнуть молву, возникшую по недоразумению (Ин. 21, 23).

Восьмое и девятое Мф. 28, 16–20; 1 Кор. 15, 6–7