Я с вами до скончания века…

Между тем Божественный Страдалец, с Которого узы на время допроса были сняты, введен в синедрион и опять стал перед беззаконным соборищем, чтобы выслушать приговор. Теперь уже не один первосвященник, а многие голоса, в которых звучала затаенная злоба, спрашивали Его: аще Ты еси Христос, рцы нам. Сердцеведцу видимы были тайные мысли неправедных судей, а посему Он ответствовал: аще вам реку, не имете веры, аще же вопрошу вы, не отвещаете Ми, ни отпустите, и засим торжественно объявил им, что настает время прославления Его, когда Он не будет уже пред стоять пред судилищем их, но восприимет и по человечеству Божественную славу Свою: отселе будет Сын Человеческий седяй одесную силы Божия. Тогда вскричали все: Ты ли убо еси Сын Божий? – Вы справедливо глаголете, яко Аз есмь, – отвечал Господь, в последний раз вразумляя неверующих. Этого было достаточно для ослепленной злобы: судьи не желали входить в дальнейшее расследование дела и, увлеченные примером и внушениями Каиафы, высказали свое мнение его же словами, произнесенными в ночном заседании: что еще требуем свидетельства? сами бо слышахом от уст Его. Смертный приговор был окончательно постановлен.

Но члены синедриона, осудив Иисуса, хорошо знали, что им не достоит убити никогоже (Ин. 18, 31). С того времени, как иудеи попали под римское владычество, верховное судилище их лишено было права приводить в исполнение смертные приговоры без утверждения римской власти. Представителями этой власти с 6 года по Р. X. были прокураторы, которые, имея постоянное местопребывание в приморском городе Кесарии, на праздник Пасхи, по случаю большого стечения в Иерусалиме богомольцев, для поддержания порядка приезжали в святой город в сопровождении значительного отряда военной силы. Синедриону оставалось одно из двух: или представить свое решение на утверждение римского правителя и потом предать осужденного какой-либо отечественной казни, или же отправить обвиненного на суд прокуратора с тем, чтобы он постановил приговор по законам римским. Последнее казалось саддукеям-первосвященникам наилучшим средством для удобнейшего достижения цели. Отдавая прославленного народом Учителя на суд римского правителя, они как бы снимали с себя в глазах народа всякую ответственность за дальнейшие последствия, а с другой стороны, были вполне уверены, что осужденного римской властью ждет самая мучительная и позорная казнь – крест. Нужно было только представить дело в таком виде, чтобы прокуратор убедился в крайней важности его для римского правительства. А посему синедрион, повелев опять наложить на Обвиненного узы и вести Его в римское судилище – преторию, последовал за ним туда же, чтобы довести дело до желаемого конца. Так обстоятельства, располагавшиеся по видимому сами собою, незримым действием Промысла Божия направлялись к точному исполнению предсказаний древних пророков и Самого Спасителя, возвестившего ученикам Своим при последнем восхождении в Иерусалим, что Сын Человеческий предан будет архиереем и книжником и осудят Его на смерть, предадят Его языком на поругание, и биение, и пропятие (Мф. 20, 18, 19).

Погибель Иуды Мф. 27, 3–10; Деян. 1, 16–20