Я садовником родился

- У дочери. В Химках она живет. Ведь дело было так. Я как переехала в этот дом, так с Марией Аристарховной очень близко сошлась. Знаете, молодые люди, у нас, ведь, много общего. Да-да, я понимаю. Вы торопитесь. Об общем я не буду. Скажу только, что прошлой весной, в марте, когда был сильный гололед, Мария Аристарховна упала и сломала ногу. Не приведи, Господь, в нашем-то возрасте. И нога, знаете, не очень удачно срослась. Так вот, когда Мария Аристарховна нуждалась в уходе, дочь на время взяла ее к себе. Ну а квартира на третьем этаже стала, значит, пустовать. А Лилия была очень добрая девочка. Ведь она знала, что у меня Артемошенька. И дежурства в соседнем доме. Я все время боялась, что с квартирой Марии Аристарховны что-нибудь случится. Ведь она так просила меня присматривать! И Лилия предложила, через меня, разумеется, сдать эту квартиру своей подружке. На время, пока Мария Аристарховна не вернется. И деньги, и присмотр. Конечно, незнакомому человеку, тем более, террористу какому-нибудь, мы никогда бы не позволили… - старушка грозно тряхнула седыми буклями. – Но молодая одинокая девушка, тем более по рекомендации самой Лилечки. Такая была добрая девочка! 

- Так, - подвел итог Барышев. – Значит, подружка Лилии по имени Маргарита вселилась летом в квартиру на третьем этаже. Они вместе работали, да?

- Не могу вам сказать, - вздохнула Розалия Марковна. – Я знаю только, что ее звали Маргаритой, и она исправно платила за квартиру. Ведь девушка с работы приходила поздно, а до Химок далеко. Ну, кто поедет оттуда вечером в Москву? Уж, конечно, не дочка Марии Аристарховны. Да-да, я поняла. Про Маргариту. Несколько раз она оставляла у меня деньги для Марии Аристарховны.

- Сколько?

- Сто. Этих, нерусских.

- Так. Сто долларов в месяц за квартиру. Интересно, сколько она зарабатывала? Надо срочно Лейкину звонить.

- Ты так уверен, что эта Маргарита у него работала? – усмехнулся Алексей.

- А у кого?

- Значит, опять цветочница? Ну что, будешь книжку читать?

- Нет. Книжку я пока читать не буду. Потому что у меня тут есть очень интересные показания.

Барышев торжественно взмахнул коричневой папкой. Потом снова повернулся к старушке:

- Розалия Марковна, ключей у вас, случайно, нет, от квартиры вашей приятельницы?

- Были, - с готовностью тряхнула буклями старушка. – Но я их отдала Маргарите. Видите ли, у Марии Аристарховны было два ключа. Один у нее, а другой…

- Понятно-понятно. Другой у квартирантки. А телефон ее дочери не знаете, случайно?

- Конечно, знаю. Мы с Марией Аристарховной регулярно друг другу звоним. У меня, ведь родственников нет. И если со мной что-то случится…

- Да-да, - снова перебил ее Барышев. – Вы нас извините. Торопимся очень. Телефончиком воспользуемся?

Старушка снова с готовностью кивнула. Барышев передал папку Алексею:

- Анашкина уже ищут повсюду. Ты почитай пока. А я позвоню.

       Открыв папку, Леонидов посмотрел на протокол, нацарапанный могучей Серегиной рукой, не удержался и скептически хмыкнул: «Все понятно. Золотое правило троечника: короче предложения – меньше синтаксических ошибок. И что мы после этого имеем? А вот что: «Труп лежит. Точка. У дверей. Точка. За которыми находится помещение. Точка. Куда осуществляется сброс мусора из мусоропровода. Разумеется, после этого тоже точка. На шее имеются характерные. Запятая. Запятая!»

- Барышев, ты почти поэт. Мусора из мусоропровода, - пробормотал он, и тут же Серега потянулся к протоколу:

- Дай сюда! Я лучше на словах.

- Да, на словах оно как-то лучше.

- Короче, он сумел затащить ее в тот закуток, откуда мусор выносят. И там прикончил. Тем же способом, что и двух других.

- Разул?

- Нет.

- А размер ноги?

- Не помню.

- Серега!

- Да ты дальше смотри! Он выскочил оттуда, и как раз в это время у подъезда остановилась машина. Одну дамочку кавалер до дома подвозил. Оба сразу поняли, что дело подозрительное, заглянули в закуток, откуда мужик, словно ошпаренный выскочил, и там увидели эту Маргариту. Кавалер по мобильнику сразу в милицию звонить. А я ему по приезде фотографию Анашкина: бац! И про его белое кашне и малиновое пальто. Он это был. Точка.

- Запятая, Серега, запятая.

- Да ну тебя! Мне только что сказали, что Анашкина задержали. Он даже до дома не успел доехать на своей «Субару»!

- А ехал туда?

- Да какая теперь разница?

- Слушай, Серега, давай не будем больше злоупотреблять гостеприимством Розалии Марковны. И пудель волнуется. Двенадцать часов ночи. А у него, наверняка, режим.

- О, черт! Опять от Аньки попадет! Двенадцать часов! Поедешь со мной в отделение? На Анашкина глянуть?

- Ну, уж нет. Пудель как-то симпатичней.

Леонидов присел на корточки, протянул руку к забавной мордочке:

- Что, напугали тебя? Все друг. Спать. Да, спать.

Он зевнул, пудель согласно тявкнул. Барышев снова с опаской отодвинул он собачьей морды свою ногу:

- Цапнет еще. Ты бы, Леша, того. Подальше. Собака все-таки.

- Да ты посмотри, какой он забавный!

- Все они… Ну его. Не люблю собак.

Барышев закрыл свою папку и пожелал Розалии Марковне спокойной ночи. На улице Леонидов нехотя спросил: