Я садовником родился

- Зато красивый.

- Ничего особенного.

- Но он же не толстый. Как я.

- Леша, мне не нравится этот молодой человек, - повторила Саша. -  Это все?

- Я есть хочу.

- О, Господи!

Алексей оставил жену возле столика и протиснулся поближе к чете Сухановых. Запах духов, которыми пользовалась Элла Эдуардовна, чуть не сшиб его с ног. Поистине, всего в ней было через чур. Она словно жалела, что можно так мало на себя одеть, намазать и вылить. Алексей никак не мог понять, из чего же состоит ее наряд, так много в нем было вырезов, разрезов, бахромы, блесток и разного рода аксессуаров. Эта экзотическая птичка, меж тем, не переставала жадно стрекотать:

- Мне бутерброд с белой рыбой, с красной рыбой, нет, два с белой, и еще пирожное. Нет, два.

Николай Суханов обернулся к жене, и Алексею показалось, что он посмотрел на нее с явной неприязнью. Да, худенькой Эллу Эдуардовну никто бы не назвал. А сам Суханов был красив, строен, но словно заморожен, как правильно заметила Саша. В чертах его лица были и правильность, и привлекательность, и некая пресыщенность от сытого, обеспеченного существования. А жизни не было. Он смотрел на людей так, словно накалывал их, как бабочек, на острые булавки своих зрачков. А глаза у него были светло-голубые, ледяные. И Алексею неизвестно отчего вдруг захотелось испортить этому парню настроение.

- Может быть, не стоит брать два пирожных? – услышал он. – Ты же хотела, кажется, сесть на диету.

- Что? Не нравлюсь уже такая? Только не думай, будто я тебя так быстро простила! Переживешь.

- Извини. Я куплю все, что ты захочешь.

- Я еще не успокоилась после визита того милиционера!

- Потише, Элла! Ты с ума сошла!

- А почему я должна отдуваться за твои грехи? Ты уже забыл, кто кого на улице подобрал?

- Не на улице. Не кричи, вокруг люди.

- Что хочу, то и делаю! – Суханов с опаской обернулся. Алексей тут же уткнулся в прейскурант, лежащий возле тарелки с пирожными.

- Я куплю тебе шампанское. Два бокала, - обречено сказал парень с ледяными глазами.

- Только не надейся, что я сопьюсь!

Тут уж он точно скрипнул зубами. И поспешно сказал буфетчице:

- Два бутерброда с белой рыбой, два с красной, два с колбасой, два пирожных с кремом и два бокала шампанского.

Небрежно бросив на поднос пятисотенную купюру, Суханов сунул тарелку с бутербродами жене:

- Иди за столик, Элла, я возьму сдачу и шампанское.

Получив свои бутерброды и пирожные, райская птичка со скверным характером немного успокоилась, а Леонидову пришлось с сожалением пройти в зал, потому что раздался третий звонок. Жена Александра не раз ему выговаривала, что актеров надо уважать и подчиняться правилам, установленным в театре, раз уж купил билет и сюда пришел. Сухановы задержались в буфете, и никаких оправданий для того, чтобы побыть рядом с ними еще немного Алексей не нашел. Бутерброды, которые он так и не съел, жена поспешно засунула в свою сумочку:

- Потерпишь до антракта, обжора. В зале жевать неприлично. И вообще не понимаю, зачем в театре буфет!

Он не хотел есть. И спектакль смотреть боялся, потому что до смерти опасался всех этих модных премьер. Леонидов мысленно не раз обзывал себя консерватором и ретроградом, но видеть английскую королеву, читающую монолог с люстрой на голове, или Гамлета, наигрывающего на рояле Аргентинское танго, не мог. Душа не принимала. Хотя Алексей никогда и не отрицал, что это может кому-то нравиться, и, вообще, быть гениальной находкой режиссера. И с женой, просто обожавшей модные спектакли, никогда не спорил. Но лично он предпочитал, зажмурившись, уйти в свои мысли и все эти оригинальности пропустить.

- Правда, здорово? – шепнула ему Саша. – Какие молодцы!

- Что? Да, конечно, - кивнул Алексей.

В бинокль он в это время внимательно разглядывал партер, мысленно отсчитывая десятый ряд. Ничего интересного. Скрипучая колибри и Коля Суханов старательно смотрели на сцену. Найти их в антракте он не успел. Услышав жалобу на голод, жена достала из сумочки бутерброды:

- На, ешь.

- Давай, хотя бы, за столиком в буфете!

- Только не обязательно тащиться туда, откуда дольше всего добираться до наших мест. Все столики одинаковы, Леша.

Леонидов был с ней категорически не согласен, да и бутерброды жевал через силу. Вот, тоже, жертва искусства! Ну и попал! Придется терпеть до конца. И королеву с люстрой на голове, и конфетти, сыплющиеся уже на голову собственную. Да еще поддакивать Александре, выражая восторг по поводу всего происходящего. Все, что ему удалось, это утащить жену сразу же после того, как опустили занавес.

- Скорее, Сашенька, скорее! В гардеробе сейчас будет огромная очередь!

- Ну и что! Мне очень понравилось, я хочу поблагодарить артистов. Хотя бы аплодисментами, раз цветы не догадались купить.

- А вдруг мама не может Ксюшу успокоить? Ребенок там, дома, плачет, а ты никак с театром не расстанешься! Надо поторопиться!

- Так позвони ей!

- Не здесь же, - сыграл на ее любви к театру Алексей. – В машине.