Я садовником родился

- Тихо. Т-с-с-с, - Лейкин вдруг приложил к губам палец.

- Не понял, - обернулся Алексей.

За стенкой, на кухне, было как-то странно тихо. Анна Валентиновна ушла туда, но было такое ощущение, что она не двигается, замерла на одном месте.  «Так оно и есть», - подумал Алексей. – «Подслушивает»

- Хорошо, я не буду об этом. И что теперь будет с твоим бизнесом? Других продавщиц нанял уже? Опять по именам подбирал?

- Я нанял управляющего. Мне теперь наплевать на это дело. Пусть обворовывают. Пусть берет на работу, кого хочет. Своих знакомых, через своих знакомых. Мне наплевать, - повторил Лейкин.

- И чем хочешь заняться?

- Ничем. В деревню хочу уехать. Розы выращивать в саду.

- Розы?

 - Да не цепляйся ты к словам! Может, у меня в жизни никогда уже этого не будет! Я все еще надеялся, что она передумает.

- Но ты ходил к Марго.

- Уходи, Леша.

- После того, как Роза с тобой порвала, ты ходил к Марго. А потом ухаживал за этой девочкой. За Лилией. Она же верила, что это всерьез. За что ты ее, Коля? Если это любовь, то я чего-то не понимаю.

- С чего ты взял про Марго?

- В квартире, которую она снимала, на столе я увидел букет. В глиняной вазе. Помнишь? «Син», «соэ»… Ты приходил к ней не просто так. Икебану приносил. Сокровенным делился. Ты пытался человека найти. Который выслушает и поймет. Но разве только человека? Разве ты с ней не спал?

- Марго не скрывала от меня, что у нее СПИД, - негромко сказал Лейкин.

- Но тебя это не остановило. Похоже, что тебе жить надоело. А что так?

- Помолчи. Я хотел быть нормальным человеком. Сначала Роза меня бросила. Я знаю, что она правильно сделала. Мне нельзя жениться. Это ад для нас всех. Потом я переспал с Марго. Мне хотелось умереть. Это то же самое, что самоубийство. Только медленное. Я хотел страдать. За «Нежность», за то, что я такой неудачник. Но я сдал потом анализы. У нее ничего не было. Никакого СПИДа. Не понимаю, зачем Марго придумала такую глупость? Но это ее дело. И я попробовал еще раз. С Лилией. По честному хотел, со свадьбой, с белой фатой.

- Где ты был в четверг днем? Около часу?

- Документ покажи.

- Какой документ?

- На основании которого задаешь мне такие вопросы. Я не обязан отчитываться. И вообще: отдал книгу – уходи.

- Это ты взял у нее из стола тетрадь?

- Какую тетрадь?

- Больше некому. Ты взял. Где она?

- Ищи, - пожал плечами Лейкин. – Ты все знаешь. Тебе спешить надо. А вдруг окружающие не успеют догадаться, что ты ужасно умный? Жизнь пройдет, а никто этого так и не узнает. А мне некуда спешить. Я в деревню уеду. Цветочки выращивать.

- А как же маникюр?

- Что? – Он внимательно посмотрел на свои руки. – Ничего. Перчатки можно надеть.

- Ну да. Это если подготовиться.

- Чего? – Лейкин вздрогнул. – К чему подготовиться? Ловишь меня? Сыщик. Только я тебе не помогу.

- Поможешь. Ты не просто так молчишь и выкручиваешься. Что ж, не хочешь со мной поговорить, придется тебя к следователю вызвать.

- Вызывай, - равнодушно сказал Лейкин.

В маленькой прихожей Алексей снова внимательно посмотрел на аккуратно расставленную обувь. И вдруг подумал: «Это был не ее пакет». Мысль эта все время от Алексея ускользала. Потому что после нее всегда возникал логичный вопрос: «А чей?». Это Алексей не знал. Пока. Но на женские туфли в прихожей посмотрел очень внимательно. Размерчик-то был подходящий.

- Ну, как? – выскочил из машины Барышев.

- А никак. Говорит все время какими-то загадками. Про нежность какую-то украденную, про время, которого у него полно.

- С головой не в порядке?

- У меня. Потому что я не знаю наверняка, чей именно это был пакет.

- Какой пакет?

- После об этом, - махнул рукой Алексей. – Мне вдруг вот какая мысль пришла в голову. Ты говоришь, у нее частички лака обнаружили на коже?

- Ну да.

- И мы тут же подумали на Лейкина. Все правильно: ногти у него накрашены. Почти бесцветным лаком. Но ведь и Роза наверняка была с маникюром. А?

- Не помню.

- А ты вспомни.

- Допустим, с маникюром. И что?

- Когда ее душили, она, естественно, сопротивлялась. Инстинктивно. Пыталась разжать его пальцы. Представляешь картину? Это мог быть ее лак.

- Ну да?

- Надо еще одну экспертизу провести, Серега. Сравнить лак у нее на ногтях и тот, что попал на кожу. Либо он один, либо два разных. Тогда Лейкина можно брать. Хотя он тот пузырек мог и выкинуть сразу же. А лак с ногтей стереть, и использовать другой.

- Думаешь, догадается?

- Не знаю. И еще одна мысль: почему мы решили, что это мужчина?

- Что-о?

- Мужчина – маньяк.

- Но какая баба сможет…

- Не мужиков же убивают. И смотря, какая баба.

- Черт! Это ты про туфли подумал?

- Да. Это был не ее пакет. Не Лилии. Что в нем было, помнишь? Пол-литровый пакет кефира, один йогурт, две сдобные булочки. Лилия не могла это нести домой. Самсонов высадил ее у супермаркета. Она зашла в магазин, видимо вспомнив, что мать просила что-то купить. Батон хлеба, например, но никак не две сдобные булочки. Семья-то большая. Купила, положила в пакет. А возле дома на нее напал маньяк. Или маньячка.

- У которой в пакете был кефир, йогурт и две сдобные булочки? Умора!