Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка

Рейкс заехал в клуб, потом вернулся на Маунт-стрит и подробно рассказал Белль об их плане.

В ту ночь Рейкс спал вместе с Белль. И ночь эта для него ничем не отличалась от других. Белль ему нужна, она нужна им, она должна принадлежать им до тех пор, пока не будет использована полностью.

Рейкс должен был ехать в Девон на уик-энд, но из Парижа позвонил Сарлинг и передал Белль, что возвратится, видимо, в субботу, так что вечером она может подвезти его в Меон-парк. Там он намеревался пробыть до понедельника.

На другое утро в восемь часов на Маунт-стрит опять зазвонил телефон. Белль подняла трубку. Сарлинг, снова из Парижа. Когда он закончил, Белль пошла в спальню. Там, в брюках и рубашке, сидел Рейкс. На шее у него болтался незавязанный галстук. Рейкс перестал причесываться и улыбнулся ей, такой большой и сильный, мужчина, которого она обожала. Он встал, нежно взял руками ее лицо, взглянул прямо в глаза, а потом забрался пальцами в волосы.

— Кто звонил?

— Сарлинг. Он определенно возвращается.

— Когда?

— Завтра к полудню. Надо ехать на Парк-стрит встречать его. Потом отвезти в Меон. Он будет там весь уик-энд.

Рейкс, не сказав ни слова, пошел в гостиную. Белль услышала, как Рейкс набирает номер, и поняла', что он звонит Бернерсу. Она слышала осторожные слова, прикрывающие истинный смысл, но вполне понятные человеку на другом конце провода. Когда он положил трубку, она вышла к нему.

— Ты и впрямь собираешься это сделать?

Он повернулся, почти закрыв собою окно, и, завязывая галстук, сказал без всякого чувства и ударения:

— Через два дня этот мерзавец будет мертв.

В ярости от его равнодушия она воскликнула:

— Я могу тебя выдать!

— Выдавай, — ответил он тем же тоном. — Продай меня, испорти всю обедню. Но я придумаю что-нибудь другое. В рабстве у Сарлинга я не собираюсь жить ни одной лишней секунды.

Рейкс обнял ее за плечи и привлек к себе. Белль поняла, что он не собирается больше обольщать и завоевывать ее. Он знает, что она у него в руках и ничего не расскажет Сарлингу. Рейкс поцеловал ее, отступил на шаг и сказал:

— Я понимаю тебя. Твои чувства — как предрассветный час, самый холодный в ночи. Горячий кофе — вот что тебе поможет.

— Прости. Мне кажется, я просто… ну, я испугалась. Он вдруг позвонил, и все это внезапно на нас свалилось.

— Кофе — и не волнуйся, — ответил Рейкс, тронул ее за щеку и ушел обратно в спальню. Белль пошла на кухню готовить кофе, не закрыла ни одной двери, поэтому услышала, как он насвистывает песенку. И она поняла, что впервые видит его действительно счастливым. Звонок Сарлинга стал началом его освобождения… и он летит вниз по лестнице, будто мальчишка, который торопится из школы, как узник из тюрьмы, поет, как птица, потому что перед ним, черт возьми, свобода.

Самолет Сарлинга сел в лондонском аэропорту чуть позже полудня. Его ждали машина и шофер от «Оверсиз Меркантайл Бэнк». Сорок минут спустя он вошел в квартиру на Маунт-стрит. Рейкс сидел в кресле у окна и читал газету.

— Белль уехала на Парк-стрит? — спросил старик.

— Да.

— А я не завтракал. У вас найдется стакан молока?

Рейкса так и подмывало ответить: «Налей сам, если хочешь».

Но потом, сочтя Сарлинга уже за мертвеца, решил, что кощунственно с его стороны отказать старику в последний раз, как кощунственно не положить пятаки на мертвые глазницы. Он принес молоко.

Сарлинг сел.

— Я знаю, у вас есть дела в Девоне. И решил прийти сюда, все обговорить, чтобы освободить вас на несколько дней. А потом делайте, что хотите, но думайте о том, чего хочу я.

— О вашей знаменитой операции?

— Точно. — Сарлинг осушил стакан и поставил его на стол. Молоко оставило на стенках серые подтеки. — Как насчет сбыта золота?

— Скоро я узнаю цену и подробности доставки.

— Отлично. Хочу, чтобы вы уяснили одно: половина дохода — вам и Бернерсу.

— Вы интересуетесь только острыми ощущениями? Большим риском?

— Да.

— Так где же они? Мы с Бернерсом должны обдумать и выполнить всю операцию. Вам же остается только стоять у нас за спиной и махать флажком.

— Вы неправильно меня поняли. От вас мне нужно только выполнение. План будет моим.

— Хорошо же вы все разделили. Если что-нибудь случится, — не говорите, что вы не задумывались об этом, — вас никогда не найдут. Вы будете так далеко за своим титулом международного финансиста, что никто вас и тронуть не посмеет, если даже заподозрит. Однако давайте свое задание на каникулы, я уйду и выполню его.

— Отлично. Мы украдем золотые слитки.

— Я это понял.

— Не из банка, не из сейфов торговцев золота, не из почтового фургона. Мы украдем их с корабля в открытом море. Нравится?

Нет. Но одному из моих предков, возможно, и понравилось бы. Он служил у Дрейка. С какого корабля?

— С самого нового и красивого в мире, самого последнего на знаменитой линии.

Сарлинг открыл портфель, вынул какой-то журнал, подал Рейксу. Журнал оказался рекламным проспектом с обложкой из белой глянцевой бумаги. Красными буквами на нем было написано: «НОВЫЙ МОРСКОЙ ЛАЙНЕР — КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА 2».