Я сам судья. Я сам палач

— Позвольте поинтересоваться, капитан. — Матвеев склонился еще ниже. — Кто вы? Где служите, чем занимаетесь? Официальная информация о вас лично меня не устраивает. Вы слишком нагло себя ведете, действуете так, словно за вами стоит некая грозная сила. Странно, конечно, но наши попытки получить сведения о вашей личности несколько раз завершались неудачей. К чему бы это?

— К вашему полному краху, господин Матвеев. Впрочем, скоро вы все поймете.

Изувер, стоящий сзади, сжал чувствительную мышцу на его плече. Илья взвыл, задергался.

— Боль на выдумки хитра, — заявил Матвеев. — Как вам каламбур? Спасибо, Рустам, хватит пока.

Боль прошла, но рука онемела.

— Значит, вы не хотите с нами делиться?

— Не хочу. Скоро сами узнаете.

Он чуть не потерял сознание. Череп сдавило, боль под костью забилась такая, что не было сил кричать. Мучитель ослабил хватку, но ясность в сознание уже не возвращалась.

Похоже, Матвеев это почувствовал.

— Рустам, ты перестарался, — заявил он. — Может, на бомжах потренируешься?

— Простите, Эдуард Геннадьевич, — пробасил мастер пыточных дел.

— Ладно, что с тебя взять. Эй, больной, вы еще с нами? — Матвеев потряс Илью за плечо. — Знаешь, Мороз, я бы с удовольствием тебя прикончил вот этими руками. Возможно, так и сделаю, получу от этого колоссальное удовольствие. По кусочкам тебя резать буду. Или прикажу ментам. Они сошьют дело, и поедешь ты на пожизненное в Вологодскую область. Скажи, на что ты вообще рассчитывал? На следственный комитет? Это бесполезно. Они все у меня зажаты в ежовых рукавицах. На ментов, прокуратуру — вообще смешно. Ладно, отдохни до вечера, потом еще поговорим. Нам с тобой о многом придется потолковать, капитан. Да, чуть не забыл. — Олигарх мстительно засмеялся. — Открой глазки, если не трудно. Можешь на минутку сосредоточиться?

Голова Ильи падала. Рустаму пришлось держать пленника за волосы. Зрение не фокусировалось, глаза щипало от едкого пота.

Матвеев держал перед ним планшет. Фотография. Большая, цветная, очень выразительная. На ней крупным планом были запечатлены Виктор Александрович Мороз и его супруга Анна Акимовна. Их лица бледны, глаза опущены. Каждому в висок упирался ствол. Обладатели оружия в кадр не попадали.

— По почте прислали, представляете? — заявил Матвеев. — Жили-были старик со старухой, называется. Из поселка Коврино прислали. Что они там, интересно, делали? А где находятся сейчас — это есть большая тайна, Илья Викторович. Так что будьте посговорчивее, ладно? Мы же не хотим причинять боль невиновным пенсионерам. А что это у вас на глазах, капитан? Боже правый, не иначе слезы? — Матвеев открыто потешался. — Какой же вы сентиментальный, капитан.

На этом, впрочем, откровения не кончились. Мучители еще не удалились, когда заскрипела дверь, и кто-то вошел.

Илья нашел в себе силы открыть глаза и навести резкость.

Рядом с Матвеевым стоял какой-то тип. Мужчины приглушенно переговаривались. Этот субъект настороженно поглядывал на Илью. Личность пленника его, похоже, беспокоила.

Слова капитан не различал. В его голове свистели мины и рвались фугасы.

Матвеев успокаивал собеседника, снисходительно поглядывал на Илью, махал рукой.

А ведь этому парню действительно стоило волноваться. Он сбрил бороду, но как же не узнать опасного террориста Ибрагима Муслимова, в поисках которого управление генерала Кашарина, видимо, уже сбилось с ног.

«Неплохой, однако, бизнес у Эдуарда Геннадьевича, — вяло подумал Илья. — Как же его угораздило связаться с террористами? Много предложили за убежище, обеспечение документами, прикрытие от правоохранительных органов? А ведь все логично. Столица рядом. Несколько часов пути, и ты уже на Красной площади. Долго он что-то отсиживается в тайном убежище Матвеева. Хотя теперь понятно, что за гости прибывают к предпринимателю в обстановке строгой секретности. Даже горничным их лучше не видеть».

Сознание покидало тело пленника. Его отвязали от стула, куда-то оттащили, бросили в темноту, заперли на засов.

Голые стены, крохотное зарешеченное окно под потолком. В нем непонятно что, но явно не небо. Под телом мешковина, которую язык не повернется назвать матрасом.

Илья очнулся, заставил себя подняться — для начала на колени. Только не спать, не хандрить, не думать, что все пропало! Он должен собраться, необходима полная мобилизация. К черту вялость и головную боль!

Капитан на коленях дополз до угла, где его вырвало. После этого ему стало легче.

Илья озирался. Мало света, но что тут рассматривать? Секретная тюрьма Эдуарда Геннадьевича? Почему бы нет? Столько лет плодотворной работы. Можно представить, какое количество конкурентов и недоброжелателей прошло через это помещение.

Илья поднялся, прижался спиной к стене. Подрагивали ноги, но стоять он мог. Кулаки вроде сжимались.

Капитан решил их не разжимать, когда скрипнул засов. Он еще способен уложить врага с одного удара, завладеть его оружием.

Такое ощущение, что человек хотел войти сюда как можно тише. Кто-то проскользнул в узкую щель. Илья застыл с занесенным кулаком.

— Родной мой, вот ты где.