Я считаю до пяти

Стоит ли говорить, что факт рождения девочки, вместо долгожданного сына, отца сильно расстроили. Он даже пил несколько дней. Не от радости, разумеется. Из роддома нас нехотя, но забрали. Но только после этого отец стал больше походить на дикого зверя, чем на любящего мужа и отца. Он часто ругал маму, и со временем она стала такой, какая есть сейчас. Нелюдимая, молчаливая и зашуганная. Отец же продолжал звереть и, частенько приходя с работы, выплескивал злость на нас. Мама молчала. Моя бабушка, мамина мама, пытала вразумить дочь, но та все равно не могла слово мужу сказать. Бабушка часто ругалась с отцом и грозилась забрать у него ее дочь и внучку, но его это совсем не пугало и каждый раз он вышвыривал тещу за дверь. А вскоре бабуле был закрыт проход в нашу квартиру, а нам в ее. Отец тщательно за этим следил.

Когда я подросла, бабуля частенько тайно забирала меня к себе (именно от нее я все так и хорошо помню). Мне нравилось проводить с ней время, она не ругалась, как отец и уделяла мне больше внимания, чем мама. Когда я стала еще постарше, то сама сбегала к ней, когда отец уезжал в командировки. К тому времени он бывал в них очень часто (именно тогда он занялся бизнесом со своим дружком Дмитрием), а возвращался еще злее обычного. Хотя казалось, что больше не куда — и так злой, как собака.

— Бабушка показывала мне старые фотографии, и я удивилась, увидев, какой может быть моя мама. Это разозлило меня еще больше. Пусть я и не понимала злость отца, не понимала, за что он меня так ненавидит, ведь с детства я не знала, что такое отцовская ласка, но меня бесило, что мама стала такой. Эти фотографии хранятся у бабушки под грифом «секретно». Если бы про них прознал бы отец, чует мое сердце, простым скандалом бы не обошлось, — рассмеялась я.

— И какая была твоя мама? — полюбопытствовал Роман, продолжая смотреть на меня слишком пристально. Не люблю, когда на меня так откровенно пялятся. Только Ромка смотрел не как на кусок мяса, поэтому я сдержала порыв гнева.

— Молодая, красивая, счастливая. Бабушка говорила, что я на нее очень похожа. Такая же веселая и жизнерадостная. На фотографиях мама была с друзьями. Ее всегда окружали толпы людей. Она бегала с подружками гулять и возвращалась домой лишь под утро. Только я не могла поверить, что такая девушка превратилась в мою маму — ведь это два разных человека. Посмотрев на нее сейчас, я бы никогда не сказала, что она способна улыбаться и веселиться от души. Тогда я начала ненавидеть не только отца, но и мать. И злило не только то, что она позволяет помыкать отцу мной, она позволяет помыкать собой. Позволяет вытирать ноги об себя — это терпеть нет сил. Я думала, что со временем она одумается, но… ошиблась — мама продолжает пресмыкаться перед отцом, чтоб он горел в аду!

Бизнес встал для него на первое место. Мой отец уходит рано утром и возвращается поздно вечером, больше предпочитая компанию своего старого друга и сослуживца Кравцова Дмитрия. Вместе они ушли из армии много лет назад и вместе же решили заняться бизнесом. Как оказалось впоследствии — прибыльным. Деньги отца не портили — некуда больше, но бизнес сделал из него совершенно невыносимого человека. У него появилась идея фикс, ему хотелось знать о любом моем шаге.

Я ненадолго замолчала, переваривая сказанное. Знаете, как тяжело говорить все это? Но где-то слышала, что постороннему человеку все проще сказать, чем близкому. Возможно, это правда. Да и на душе становится легче, словно я только что исповедалась батюшке. Кстати, если тяжело на душе можно написать письмо и отправить по любому незнакомому адресу. Говорят, это тоже облегчает душу.

— Как ты уже понял, он платил Ирине Борисовне, чтобы она за мной приглядывала в университете. За каждую двойку она отчитывалась перед отцом по телефону. Свою работу она делала хорошо. То, что она стучит отцу, я узнала сразу и разозлилась. Ему я ничего сделать не могла, а вот ей нервы потрепала. Мои одногруппники не поняли, почему я впервые в жизни начала грубить преподавателю — ведь я всегда вела жизнь примерной студентки, хоть и училась плохо. Но злость меня разъедала изнутри, словно кислота, поэтому мне никогда не удавалось смолчать. Вскоре обо мне пошли различные сплетни, и начальство узнало, кто такая Яшина Прасковья. Если во время занятий нашей группы вышкой зайти в столовую, то обязательно встретишь меня, потому что больше двадцати минут я никогда не высиживала. Либо выгоняли, либо сама уходила.

— Тяжела твоя жизнь, — со вздохом признался Роман. — Почему ты не можешь противостоять отцу, раз мама не может тебя отстоять?

Вопрос казался вполне логичным. Я пробовала пару раз это сделать, но…