Я сделаю это для тебя

Они ушли все — принцесса с камеристкой и наши целители. А Анри снова обратился к Максимилиану:

— Будь добр, расскажи сначала.

— Что тут рассказывать-то, — отмахнулся тот. — У нас нет больше короля, понимаете? Отец, вы должны стать нашим королём!

10. Что случилось во Франкии

— Такие вещи не решаются в спешке, не узнав предварительно всех деталей, — сурово молвил Анри.

— Да просто… просто больше некому, вы понимаете? — горячо возразил молодой человек, он даже снова встал, чтобы придать веса своим словам. — А без короля туго, очень туго, что бы там ни твердили бунтовщики!

— Для начала сядь и говори, — отрезал Анри. — Куда тебе король, если ты не готов подчиняться?

— Готов, — ответил тот уже спокойнее. — Бунт начался прошлым летом, в июле. Стояла засуха, и ожидался неурожай — уже не впервые за последние годы. Старые запасы закончились, новых ещё не было, и столичные бедняки повадились ходить ко дворцу и просить хлеба. Его величество всегда распоряжался раздать сколько-то еды, но её всегда оказывалось недостаточно, потому что чернь всегда рвала эти куски друг у друга, и доставалось не всем. А когда солдаты начинали наводить порядок, то сразу же поднимался крик, что бедняков несправедливо притесняют. Во всех бедах народ винил в первую очередь кардинала Фету и министра финансов де Мара, и не только простой народ, но и депутаты парламента, и даже кое-кто из придворных. Нельзя сказать, чтобы оба они были очень уж плохи, нет, в тот момент и на этом месте вообще никто бы не справился, наверное. И казна всё время пустовала, налоги приходилось поднимать, и дважды провели единовременные сборы с богатых промышленников и банкиров. Получили деньги, закупили зерно, но его оказалось недостаточно, и король подписал новый указ о сборах с самых богатых представителей третьего сословия. В ответ делегация промышленников Паризии отправилась во дворец и обратилась к королю с просьбой — включить в податные сословия дворянство и духовенство. Потому-де, что дворяне копят деньги поколениями, и всё равно толком не умеют их применять — проматывают на предметы роскоши, и монастыри владеют изрядными богатствами. Если всё это применить на пользу королевству — будет хорошо. И если министром финансов назначить не дворянина, который сам в жизни ни монетки не заработал, а крепкого промышленника, то тоже будет больше толку. Конечно же, король сказал, что не может быть и речи о столь вопиющем изменении вековых устоев. Дворяне воюют, духовенство молится. Все остальные должны по-своему заботиться о процветании королевства, кто как может.

Был созван парламент, впервые за много лет. На первое заседание прибыли король с королевой и двором, и наблюдали, как третье сословие сначала отказалось присутствовать с непокрытыми головами, как велел обычай, а потом все, как один, выступили против традиционного порядка голосования. Всегда духовенство и дворянство имели больше голосов, нежели третье сословие. Теперь же они потребовали голосовать не по сословиям, а каждый за себя и за ту провинцию, которую они представляют. В итоге о процедуре голосования не договорились, первое заседание было распущено. Далее несколько дней прошло в пустопорожних прениях, король больше не появлялся в парламенте, а среди деятелей третьего сословия внезапно нашлись недурные ораторы, которые смогли заразить своими идеями остальных.

— Королю следовало возглавить это безобразие, — сказала я, а потом уже подумала, что мне бы помолчать.

Но у Женевьев не задалось с сыном её возлюбленного, так что она вполне могла его критиковать.

— Вы изумитесь, маркиза, но многие советовали ему именно так и поступить, — невесело усмехнулся Максимилиан. — Однако он не пожелал. Более того, он подумывал просто распустить парламент и таким образом решить проблему.

Да-да, если бы проблема решалась таким образом!

— И распустили бы, а потом назначили бы новых, более сговорчивых, — пробормотал Анри.

— Они не захотели распускаться, — покачал головой Максимилиан.

И рассказал о том, как депутаты от третьего сословия провозгласили себя Национальным Собранием, заявили, что обладают верховной властью, и что стране необходима конституция. Король явился на заседание и произнёс речь о традициях, обычаях и вековых законах, но его речь встретили молчанием, и совершенно не поддержали. Тогда король отозвал в столицу некоторую часть армии, что возмутило горожан, они требовали дать им свободу, хлеба и пушек.

Конечно же, по доброй воле никто никому ничего не дал. И король уже не пользовался таким авторитетом, который позволил бы ему личным участием решить все имеющиеся разногласия. И он по-прежнему не желал признавать Национальное собрание. На стороне короля был двор и армия, на стороне парламента — население столицы.