Я сделаю это сама

- Одного, потом ещё бабу. И детей её, двое их было. Потом троих, и пошёл за них на каторгу. Они мне не заплатили. А обещались. Потом охранника убил и бежал. Потом здесь пришлого. Думали, он перепил и за борт свалился. Потом Акулину, она мне не далась и обещала отцу пожаловаться. Потом Емельку, он приехал из Лиственичного и рассказал, что я в розыске, что дотуда уже добежали в поисках-то. И обещал сказать отцу Вольдемару, мол, чтоб тот знал. Я и сделал, чтоб он замолчал. А потом ещё двое, они обещались привезти золото. С золотом я мог бы уехать, вернуться в Камышанку, откупиться от судей. Меня бы оправдали. Но они не привезли золота, у них не вышло ничего, только лодку потопили почём зря, добрые люди их подобрали. Тогда я заманил их в дом Лиса и оставил здесь. Надо было сбросить в море, но они могли убивать для меня. Если выпустить из подвала. Я думал выпустить зимой, когда голодно станет. Сейчас они не могли, говорили – их держит. И ещё кошки, бесовские отродья, караулили. Драли в кровь их и меня.

- Спроси, это он меня столкнул с мостков? – догадалась сказать я.

- Ты хотел убить маркизу дю Трамбле?

- Вот эту? – он чутка пошевелил головой в мою сторону. - Да. Чтобы она не занимала этот дом. Мало ли, он бы мне ещё занадобился.

- И дом ты поджёг? – я сама уже была готова вцепиться в него.

- Спокойнее, маркиза, - уверенный голос генерала за моей спиной.

- Ты поджёг этот дом? – спросил Северин.

- Да. Чтобы не нашли. Никого не нашли.

- Отец Вольдемар, вы услышали достаточно? – поинтересовался генерал.

- Вполне, - они обменялись понимающими взглядами.

- Северин, - начал было генерал.

Мальчик кивнул, ещё подтащил к себе извивающееся тело, но каким-то образом тот вывернулся, покатился по земле, ловко увернулся от пущенной в него генералом огненной стрелы и с громким хлопком исчез прямо на ровном месте.

Северин тоже исчез на ровном месте, но вскорости проявился обратно.

- Не успел, - вздохнул он и жалобно посмотрел на генерала.

- Не печалься, мы тут его, я надеюсь, напугали, так просто не вернётся. А придём домой – спросим у Асканио, он понимает в том, что называют тёмными тварями. И как нам найти эту конкретную.

Оглянулся, нет ли рядом стенки, но – не было. До меня дошло, и я кивнула Дормидонту:

- Быстро тащи лавку. А лучше две.

Дормидонт с солдатами притащили три лавки, и мы все на них прямо попадали. Из подвала показался почёсывающий затылок полковник Трюшон.

- Слушайте, они меня отлично приложили, что и говорить. Северин, куда ты их дел?

- А в тени утащил и там оставил, оттуда они уже не выберутся теперь, - отмахнулся мальчик. – Будет нужно – достану.

Он стоял грустный – упустил врага. Но я его прямо зауважала – такой маленький, а столько всего знает и умеет. Нельзя ли одолжить его у генерала? А то как-то боязно теперь ночевать в этом вот доме.

- Обсудим, - выдохнул отец Вольдемар, и тоже уселся на лавку. – Кто бы мог подумать?

- Такое нельзя придумать, оно может только возникнуть само, если я что-то понимаю, - слабо улыбнулся генерал.

Зрители поняли, что спектакль окончен, и разбрелись по домам.

- Есть и пить, ясно? – строго сказала Ульяна. – Там большой котёл ухи, всем хватит. И тем, кто забор разбирал, и тем, кто упокойничков прогонял.

- Раз вы так говорите, милая дама, так и поступим, - поклонился ей генерал.

20. Живём дальше

20. Живём дальше

В помощь Ульяне и Меланье осталась Пелагея, и они живо организовали обед – на улице для работников, в большом зале дома для нас.

- Пойдёмте в дом, там снова так хорошо, что просто загляденье, - смеялась Ульяна.

Я не слишком поверила, что можно быстро сделать хорошо в прокопчённом зале, побежала смотреть, неприлично задрав юбки, но – оказалось, что и вправду там чисто. Пол и стены, потолок и печь, двери и стёкла в окнах – всему вернули правильное, хорошее, чистое состояние, как было до пожара. Не иначе – магией чистили.

- Глянь, Женевьева, принимаешь работу? – усмехнулась та же Ульяна.

- Спасибо, девочки, - прошептала растроганная я. – Я там, понимаете ли, настраиваюсь на то, что снова всё мыть, а они тут уже всё сделали.

- Тебе до того ли сейчас, - отмахнулась Пелагея. – Небось страху-то в подвале натерпелась. Мужики и то выходили белые-белые, даже генерал и полковник, а ты-то не генерал вовсе.

- Ой, нет, не генерал, - вздохнула я, садясь на край лавки.

Вообще надо бы мыть руки, и что там ещё хорошо бы сделать после такой вот встречи – но почему-то совсем не было сил. Рывок в дом отнял последние.

- Смотрите, госпожа, даже скатерть на стол принесли, Пелагея принесла, - показала мне Марьюшка.

И впрямь, хорошая льняная скатерть, одинаковые глиняные миски и чашки, деревянные ложки. Я погладила скатерть кончиком пальца, скатерть никуда не исчезла. Хорошо.

- Женевьева, иди-ка руки мыть, - позвала Дуня со двора.

Пришлось отрывать зад от лавки и идти – потому что надо.

- Помыться бы да переодеться, - бурчал полковник Трюшон.