Я - Шарлотта Симмонс

— Ну, вообще-то я, конечно, интересуюсь, но нельзя сказать, что я болельщик, — он хотел сказать: «Нельзя в том смысле, как вы это понимаете», но посчитал, что это будет бестактным, — в том смысле, как большинство студентов.

— Значит, интересуешься, но не болельщик в том смысле, как большинство студентов… — подытожил Бастер Рот, ненатурально растягивая слова. Издевается, что ли? — А чем же именно тебе интересен спорт?

— Понимаете, спорт интересен мне в первую очередь… как общественное явление. Да, я бы так сформулировал. Мне интересно, почему, например, миллионы людей уделяют так много внимания положению дел в большом спорте, почему они так эмоционально реагируют, так захвачены спортивными событиями.

Эдама просто раздирали противоречивые чувства: живший в нем тактик, привыкший руководствоваться логикой, гнул свою линию: перестань выпендриваться — либо коси под дурака либо постарайся задобрить тренера Рота, например, каким-нибудь почтительным вопросом. Пусть он почувствует свою значимость и компетентность, отвечая на него. Постарайся стушеваться! Пусть он тут будет главным! Почему бы не сказать ему: «О да, я болельщик, я всегда болею за ваших ребят…» Увы, вторая составляющая личности Эдама — этакий интеллектуальный эксгибиционист — полностью подавила в нем тактика, и вместо того чтобы уйти от скользкой темы, он взял и заявил:

— Да, пожалуй, мне больше всего интересно, почему же фанаты становятся фанатами.

И это все. Интеллектуальный эксгибиционист просто задыхался от невозможности выразить себя. Сколько еще эффектных фраз мог бы он выдать тренеру Роту! «Какого черта студенты Дьюпонтского университета, набравшие для поступления сюда почти по полторы тысячи баллов, сходят с ума по „своей“ баскетбольной команде — какое им дело до того, сколько мячей набросает в корзину эта компания высокооплачиваемых клоунов, чей средний балл, не будь с ними пиши-читаев, не дотянул бы и до девяти сотен? Они живут отдельно от настоящих студентов, плюют на однокурсников и преподавателей, питаются в отдельной столовой гораздо лучше остальных, могут заставлять своих кураторов писать за них работы, говорят на каком-то идиотском жаргоне — „чисто“, „типа“ и тому подобное, презирают своих же болельщиков и смотрят на них как на подобострастных лизоблюдов, на полный отстой, а на болельщиц — как на телок, — так почему же вроде бы нормальные люди сходят по ним с ума?» Пойди Эдам на такое — и разговор можно было бы считать оконченным. Вот почему, внутренне обливаясь слезами от невозможности высказать все, что думает, Эдам прибег к эзопову языку:

— Мне интересно, почему, например, в Бостоне — откуда я сам родом, — люди так обожают команду «Ред Сокс». Ведь в команде нет ни одного настоящего бостонца, а большинство игроков и не живут там, они только приезжают на стадион. Но до этого никому нет дела. Наоборот, фанаты «Ред Сокс» — самые преданные фанаты в мире.

Ну вот опять — занесло не туда, куда следует. Нашел время провоцировать Бастера Рота, ставя под сомнение его теорию относительно достижения чемпионства. Нет, пора сворачивать этот опасный разговор.

— Ну, в общем, именно это и интересует меня в спорте — я бы хотел разобраться в этом явлении, понять процесс.

— Понятно, — сказал Бастер Рот с абсолютно безразличным выражением лица. — А что ты думаешь о самих спортсменах? Я думаю, у тебя было время, чтобы хорошо узнать многих из них.

Эдам слегка помедлил.

— Трудно сказать. Они ведь все разные.

Бастер Рот улыбнулся, и Эдам воспринял это как добрый знак.

— Ну ладно, давай тогда перейдем к делу и поговорим об одном нашем общем друге — Джоджо. Как я понимаю, ты в курсе, что у парня сейчас серьезные неприятности. Ты сам как думаешь: что ему теперь делать?

Посмотреть на случившееся с такой точки зрения Эдаму и в голову не приходило. Он растерялся.

— Ну… даже не знаю… не думал об этом…

— А я бы на твоем месте подумал, Эдам, и подумал хорошенько. Ведь если Джоджо будет наказан… за то, что вменяют ему в вину… тебе тоже грозит такое же наказание.

Эта перспектива поразила Эдама Его мозг засуетился и наконец выдал одно-единственное заключение. Если такое действительно случится, если он получит официальное взыскание от администрации университета то можно распрощаться с мечтой о стипендии Роудса и вообще хоть о какой-нибудь стипендии, да и с какой бы то ни было работой консультантом, да что там: даже с «Мутантами Миллениума» скорее всего придется расстаться.

— Я вас не понимаю, — прохрипел он невнятно.