Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Теперь пора перейти к характеристике лиц, многие из которых занимают значительное место в последующем повествовании. Начальником сектора V, как я уже сказал, был Феликс Каугилл. Он пришел в СИС из индийской полиции незадолго до начала войны и уже оставил определенный след. Его интеллектуальные способности были скромными. Ему явно не хватало воображения, он был невнимателен к деталям и совершенно не знал мир, в котором СИС вела борьбу. Его наиболее заметным положительным качеством помимо личного обаяния этакого простого малого была дьявольская трудоспособность. Каждый вечер он уходил домой с набитым портфелем и просиживал за бумагами до зари. В пятницу он, как правило, работал всю ночь напролет, а утром усталый, но, как всегда, подтянутый председательствовал на совещании начальников подсекторов, куря трубку за трубкой и выколачивая ее в каменную пепельницу. Своих работников он отстаивал иногда даже с излишним рвением, в результате многие из них оставались на месте, хотя их бездеятельность или некомпетентность была очевидной. За пределами своего сектора Каугилл становился подозрительным и колючим, всегда готовым усмотреть в действиях других попытки ограничить его поле деятельности или подорвать его авторитет. Ко времени моего появления в секторе V Каугилл уже успел испортить отношения не только с МИ-5, но и со службой радиоперехвата, шифровальной школой и с рядом других отделов СИС. Дом в Сент-Олбансе, который занимал сектор V, вскоре оказался на осадном положении, и Каугилл упивался своей изоляцией. Он принадлежал к тем непорочным душам, которые всех своих оппонентов считает политиканами.

К сожалению, Каугилл выступал против многих выдающихся личностей. По вопросам, связанным с расшифровкой перехваченных радиограмм немецкой разведки, сектору приходилось иметь дело главным образом с сотрудниками шифровальной школы Пейджем и Палмером — известными фигурами в Оксфорде. В службе радиоперехвата работала еще более солидная группа воспитанников Оксфорда — Тревор-Роупер, Гилберт Райл, Стюарт Хэмпшир и Чарльз Стюарт. Еще один воспитанник Оксфорда, Герберт Харт, был противником Каугилла в МИ-5; впрочем, там был представлен и Кембридж в лице Виктора Ротшильда, эксперта МИ-5 по борьбе с саботажем. Все эти люди превосходили Каугилла по уму, а некоторые могли потягаться с ним и в воинственности. Тревор-Роупер, например, тоже не отличался кротким нравом. Дело допито до того, что однажды Каугилл пригрозил Тревор-Роуперу военным судом. Надо отдать должное упорству Каугилла: он боролся с этой группой почти пять лет, не сознавая безнадежности своей борьбы. Как часто он бушевал и поносил того или иного коллегу, а потом тихо бормотал с оттенком триумфа в голосе: «А теперь продолжим борьбу против немцев!»

Основной вопрос, из-за которого разыгрывались эти баталии, был связан с контролем над материалами, полу-. чаемыми при перехвате радиограмм немецкой разведки. Когда впервые встал этот вопрос, начальник СИС поручил контроль руководителю сектора V. Это было обоснованное решение, и, насколько мне известно, против него никто серьезно не возражал. Возражения вызывали лишь методы Каугилла. Он же сразу понял, что ему сдали козырную карту, и с самого начала ревниво охранял ее, иногда даже придерживая ценную информацию. Недруги обвиняли его во введении жестких ограничений, а он считал их, по крайней мере потенциально, виновными в полном пренебрежении к безопасности источников информации. После одной стычки с Каугиллом Дик Уайт, бывший тогда помощником начальника разведывательного отдела МИ-5, утверждал, что ему снился кошмарный сон, будто разведывательные материалы пустили в распродажу через газетные киоски.

Отношения Каугилла с остальными подразделениями СИС создавали проблемы иного порядка. Здесь он столкнулся не то чтобы с проявлением чрезмерного интереса к его делам, а, наоборот, с опасностью полного пренебрежения к его сектору. Дело в том, что во время войны наступательная разведка поглощала почти всю энергию СИС. Контрразведка с ее акцентом на оборону была низведена до положения Золушки. Это объяснялось главным образом влиянием Клода Дэнси, который был тогда помощником начальника СИС. Этот пожилой джентльмен с весьма ограниченными взглядами считал контрразведку в военное время напрасной тратой сил и не упускал удобного случая заявить об этом. Он любил без всякой на то причины делать колкие пометки на документах, что страшно возмущало его сотрудников.