Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Интересы контрразведки пришлось защищать на этом высоком уровне заместителю начальника СИС Валентайну Вивьену. В прошлом он работал в полиции в Индии, а перед войной возглавлял сектор V. Он был тонкий, стройный, с тщательно уложенными волнистыми волосами и влажными глазами. Он только поеживался от колких замечаний Дэнси и печально покачивал головой при поражениях, которые случались довольно часто. Незадолго до моего поступления в сектор V Каугилл вообще перестал признавать Вивьена и не скрывал своего презрительного отношения к нему. Отнюдь не благодаря Вивьену Каугилл выиграл наконец битву за увеличение ассигнований на сектор V, и это не могло не вызвать неприязни у Вивьена. Может показаться, что вряд ли нужно упоминать о переживаниях этого беспомощного человека в книге такого рода, однако впоследствии его настроениям предстояло сыграть решающую роль в моей карьере в СИС.

Прошло больше года, прежде чем на мне непосредственно сказалось соперничество на высшем уровне. Моей задачей прежде всего было выполнять свою работу и одновременно изучать ее. Я получал очень мало полезных указаний сверху и многим стал обязан своему старшему секретарю, опытной девушке, работавшей в Службе еще до войны. Только благодаря этой девушке, часто болевшей, мне удалось избежать серьезных провалов. Объем работы оказался чудовищным. В результате штат на пиренейском направлении увеличили до шести человек. Раньше эту работу приходилось вести двоим. (Неудивительно, что один из них покончил жизнь самоубийством!) Нас буквально заваливали входящей почтой. Кое-что следует, конечно, отнести на счет закона Паркинсона, но так или иначе, подобно многим сотрудникам, я обрабатывал горы бумаг и забирал домой толстый портфель для работы вечером. На другой день приходили новые телеграммы из Мадрида, Танжера и Лиссабона. К нам текли потоки документов из других отделов СИС и письма из МИ-5. Раз в неделю поступали удручающе объемистые почтовые мешки с Пиренейского полуострова, где представители СИС все еще блуждали в потемках. На каждую полезную информацию, приносившую какой-то результат, приходился десяток таких, которые извилистыми путями заводили нас в тупик.

С одним таким запутанным делом я столкнулся в самом начале своей работы. Агент СИС в Мадриде выкрал дневник некоего Алькасара де Веласко, премерзкого фалангиста из испанского пресс-бюро, который за месяц или за два до этого посетил Англию. В дневнике де Веласко без обиняков говорилось, что он по поручению немецкого абвера навербовал сеть агентов, при этом указывались имена, адреса и задания агентам. Немало недель работы было потрачено впустую, прежде чем в секторе пришли к несомненно правильному заключению, что дневник, хотя безусловно являлся произведением самого Алькасара де Веласко, был фальшивкой с начала и до конца, состряпанной с единственной целью — выманить деньги у немцев.

Однако кража дневника оказалась не совсем бесполезной. Английская разведка давно подозревала Луиса Кальво, испанского журналиста, работавшего в Лондоне, в том, что он пересылает в Испанию полезную для врага информацию. Кальво упоминался в дневнике как агент сети Алькасара де Веласко (хотя и эту запись мы считали ложной), что позволяло добиться у него признания. Соответственно Кальво был арестован и направлен в «строгий» следственный центр на Хэм-Коммон. К нему не стали применять физическое насилие. Его просто раздели догола и привели к коменданту центра Стефенсу, этакому пруссаку с моноклем в глазу. Стефенс каждый вопрос сопровождал ударом стека по своему сапогу. Оценка выдержки Кальво оказалась правильной. Напуганный легкомысленным предательством своего соотечественника, а также, несомненно, стеком, Кальво рассказал о своей деятельности. Этого было достаточно для того, чтобы на время войны упрятать его в тюрьму.

И еще одну полезную роль сыграл этот пресловутый дневник. Дело в том, что в нем в компрометирующем свете упоминался испанский пресс-атташе в Лондоне Бругада. Он любой ценой стремился избежать скандала и потому легко согласился сотрудничать, когда МИ-5 деликатно намекнула ему, что дневник может дать Министерству иностранных дел благовидный предлог объявить его «персоной нон грата». Практически Бругада не выполнял особо серьезных шпионских заданий для МИ-5, но передавал достаточно сплетен о приезжающих в Англию испанцах, за что заработал кличку «Мятный леденец».